Нужны ли счастью яркие, бьющие через край эмоции?... или и в тихой безмятежной посведневности оно тоже возможно?..

Следующим препятствием на нашем пути оказался положенный на бок большой обеденный стол красного дерева, и я опасливо обошел обращенные внутрь ножки с колесиками, которые не раз оставляли синяки на моих голенях, и только потом перелез через него, наконец добравшись до телят. Их было трое, и узнать, кто из них болен, труда не составляло – у черного малыша в ноздрях запеклась гнойная слизь. Я нагнулся, чтобы смерить ему температуру и отогнал двух квохчущих кур. Жирная утка удалилась вперевалку сама. У пернатых обитателей сарая собственного помещения вроде бы не было, Они перепархивали и пробирались из закутка в закуток, как им хотелось, а то и выходили погулять на свежем воздухе. Выпрямившись, я полюбовался десятком кошек на подоконниках и перегородках, а из глубины сарая внезапно донеслось рычание – между тремя собаками Лайонела завязалась дружеская драка. За открытой дверью на лужке мирно паслись две овцы.
Я вытащил термометр – тридцать девять и пять – и прослушал грудь.
– Небольшой бронхит, Лайонел, но вы вовремя меня вызвали: в легких довольно сильные хрипы – так и до пневмонии недалеко. Но сейчас две-три инъекции его живо приведут в порядок.
Дорожник удовлетворенно кивнул. Он был рассеянный, но добрый человек, и всем его животным, несмотря на оригинальность их обиталища, жилось сытно и удобно, – пол всегда густо устлан соломой, кормушки и корытца полны.
Я ощупал карманы, которые перед тем, как нырнуть в лабиринт, битком набил флаконами, шприцами и прочим, что вдруг могло мне понадобиться. Не возвращаться же на четвереньках к машине за какой-нибудь непредусмотренной мелочью!
Сделав инъекцию, я сказал:
– Загляну завтра утром. Вы ведь в воскресенье не работаете?
– Ага. Спасибо, мистер Хэрриот. – Он повернулся и повел меня назад тем же тернистым путем.
На следующее утро теленок заметно повеселел.
– Температура нормальная, Лайонел, – сообщил я. – И он сам встал. Видимо, все обойдется.
Дорожник рассеянно кивнул. Его мысли витали где-то далеко.
– Вот и хорошо… Вот и отлично. – Несколько секунд он продолжал смотреть на меня пустым взглядом, а затем внезапно вернулся с облаков на землю.
– Мистер Хэрриот? – В его голосе появилась непривычная настойчивость. – Мне бы с вами посоветоваться надо.
– Да?
– Ага. Такое, значит, дело. Я думаю на одних свиней перейти.
– А? Завести побольше свиней?
– Во-во! Только их и держать. Чтоб все, как полагается.
– Но ведь придется построить свинарник.
Он ударил кулаком по ладони.
– Так я ж про то и толкую. Свиньи мне всегда нравились, вот и охота устроить все по-настоящему. Хлев построю тут на лужке.
Я посмотрел на него с удивлением.
– Лайонел, но это же все недешево стоит. Потребуются большие…
– Деньги? Так они у меня есть. Помните, я недавно дядю схоронил? Старик у нас не один год прожил, ну и оставил мне кое-что. Не сказать, чтоб богатство, а все-таки дело можно на настоящую ногу поставить.
– Конечно, решать вам, – ответил я. – Но вы уверены, что действительно этого хотите? Мне казалось, у вас и так все обстоит прекрасно, а к тему же вы немолоды, верно? Вам ведь за пятьдесят перевалило?
– Угу. Пятьдесят шесть стукнуло, но, как говорится, новому делу старость не помеха.
Я улыбнулся.
– Мне и самому так всегда казалось. И я только порадуюсь за вас… при условии, что, вы будете счастливы.
Дорожник задумался и раза два почесал щеку. По-моему, счастливые люди далеко не всегда сознают, что счастливы, и Лайонел не составлял исключения.

Джеймс Хэрриот "И все они - создания природы"

В мире возможно -даже невозможное.

У каждого своё счастье- что русскому хорошо то иностранцу погибель

да. мне счастье представляется в тихой гавани. кричать при этом нет смысла. но с восторгом бегать по воде, разбрасывая брызги вокруг, я ужасть как люблю!

Это просто 2 разных вида счастья

Всему свое время. В молодости хочется ярких впечатлений, в зрелые годы спокойного счастья.

А в тихой повседневности невозможно открыть в себе яркие эмоции что ли? Йог, например, смотрит на цветок и видит в нем целый космос и его сносит волной обилия информации и блаженства. Это ли не яркая эмоция в полной тиши

Возможно по-всякому.

Мудрому нравится тихое и сладкое счастье.

Лучше среднее состояние
Так стабильней
Потому что человеческое состояние как маятник, если качнуться далеко в плюс, то естественно, ситуация может поменяться в далекий минус ( в эмоциональном плане)

Счастье можно найти независимо от всего!