Клоунада, сродни сказке, где может быть
и очень смешно и страшно, но все абсолютно серьезно и всегда грустно,
несмотря на счастливый конец, грустно,
потому что кончается сказка.. .
Шут был вор: он воровал минуты -
Грустные минуты, тут и там, -
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.
В светлом цирке между номерами,
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
В иногда дурацком колпаке.
Зритель наш шутами избалован -
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: «Да разве это клоун?
Если клоун - должен быть смешной! »
Вот и мы.. . Пока мы вслух ворчали:
«Вышел на арену - так смеши!» -
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.
Мы опять в сомненье - век двадцатый:
Цирк у нас, конечно, мировой, -
Клоун, правда, слишком мрачноватый -
Невеселый клоун, не живой.
Ну а он, как будто в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.
Помните?
Клоун осторожно "достал" из своей груди бьющееся сердце, разбил его вдребезги на множество кусочков и раздал все до единого публике.
Клоун, который каждый вечер тысячами собирал аплодисменты и охапками приносил домой.
Клоун, который так тяжело работал, на золотистом донышке переполненной чаши цирка.
Клоун, который потихоньку вынимал печали из души, крал тоску из внутренних карманов, грустные минуты у людей.
/...Мы потом смеялись обалдело,
Хлопали, ладони раздробя.
Он смешного ничего не делал,
Горе наше брал он на себя.
Только - балагуря, тараторя -
Все грустнее становился мим:
Потому что груз чужого горя
По привычке он считал своим.
Тяжелы печали, ощутимы -
Шут сгибался в световом кольце, -
Делались все горше пантомимы,
И морщины - глубже на лице.
Но тревоги наши и невзгоды
Он горстями выгребал из нас -
Будто обезболивал нам роды, -
А себе — защиты не припас.
Мы теперь без боли хохотали,
Весело по нашим временам:
Ах, как нас приятно обокрали -
Взяли то, что так мешало нам!
Время! И, разбив себе колени,
Уходил он, думая свое.
Рыжий воцарился на арене,
Да и за пределами ее.
Злое наше вынес добрый гений
За кулисы - вот нам и смешно.
Вдруг -весь рой украденных мгновений
В нем сосредоточился в одно.
В сотнях тысяч ламп погасли свечи.
Барабана дробь - и тишина.. .
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего — и сломана спина.
Зрители - и люди между ними -
Думали: вот пьяница упал.. .
Шут в своей последней пантомиме
Заигрался - и переиграл.
Он застыл - не где-то, не за морем
Возле нас, как бы прилег, устав, -
Первый клоун захлебнулся горем,
Просто сил своих не рассчитав.
Я шагал вперед неутомимо,
Но успев склониться перед ним.
Этот трюк - уже не пантомима:
Смерть была — царица пантомим!
Этот вор, с коленей срезав путы,
По ночам не угонял коней.
Умер шут. Он воровал минуты -
Грустные минуты у людей.
Многие из нас бахвальства ради
Не давались: проживем и так!
Шут тогда подкрадывался сзади
Тихо и бесшумно - на руках.. .
Сгинул, канул он - как ветер сдунул!
Или это шутка чудака?. .
Только я колпак ему - придумал, -
Этот клоун был без колпака.