Прекрасно что мы помним Пушкина, Давайте вспомним прекрасных поэтов?

А давайте!

Славная осень, здоровый, ядрёный воздух усталые силы бодрит.
Лёд неокрепший на речке студёной словно как тающий сахар лежит.
Около леса как в мягкой постели выспаться можно, покой и простор.
Листья поблекнуть ещё не успели, жёлты и свежи лежат как ковёр.

ПЕРЕД СУДОМ

Что же ты потупилась в смущеньи?
Погляди, как прежде, на меня,
Вот какой ты стала - в униженьи,
В резком, неподкупном свете дня!

Я и сам ведь не такой - не прежний,
Недоступный, гордый, чистый, злой.
Я смотрю добрей и безнадежней
На простой и скучный путь земной.

Я не только не имею права,
Я тебя не в силах упрекнуть
За мучительный твой, за лукавый,
Многим женщинам сужденный путь...

Но ведь я немного по-другому,
Чем иные, знаю жизнь твою,
Более, чем судьям, мне знакомо,
Как ты очутилась на краю.

Вместе ведь по краю, было время,
Нас водила пагубная страсть,
Мы хотели вместе сбросить бремя
И лететь, чтобы потом упасть.

Ты всегда мечтала, что, сгорая,
Догорим мы вместе - ты и я,
Что дано, в объятьях умирая,
Увидать блаженные края...

Что же делать, если обманула
Та мечта, как всякая мечта,
И что жизнь безжалостно стегнула
Грубою веревкою кнута?

Не до нас ей, жизни торопливой,
И мечта права, что нам лгала. -
Все-таки, когда-нибудь счастливой
Разве ты со мною не была?

Эта прядь - такая золотая
Разве не от старого огня? -
Страстная, безбожная, пустая,
Незабвенная, прости меня!

Давайте.
Владимир Маяковский:

"Я в Париже
Живу, как денди.
Женщин имею до ста.
Мой член, как сюжет в легенде,
Переходит из уст в уста. "

Я спросил сегодня у менялы,
Что даёт за полтумана по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы
По-персидски нежное "люблю"?

Я спросил сегодня у менялы,
Легче ветра, тише Ванских струй,
Как назвать мне для прекрасной Лалы
Слово ласковое "поцелуй"?

И ещё спросил я у менялы,
В сердце робость глубже притая,
Как сказать мне для прекрасной Лалы,
Как сказать ей, что она "моя"?

И ответил мне меняла кратко:
О любви в словах не говорят,
О любви вздыхают лишь украдкой,
Да глаза, как яхонты, горят.

Поцелуй названья не имеет,
Поцелуй не надпись на гробах.
Красной розой поцелуи рдеют,
Лепестками тая на губах.

От любви не требуют поруки,
С нею знают радость и беду.
"Ты - моя" сказать лишь могут руки,
Что срывали чёрную чадру.

Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан...

Слова! Слова! Слова!! Бьют, хлещут, убивают и вновь оживляют!
Ласкают, нежно напевают о любви!
Потом бессердечно предают! Прощают! Прощая, вновь предают!
Теперь себя! Несвязных слов цепочка, бред предсмертный!
Или любовный! Или бред сошедшего с ума?
Как отделить живое слово, от слов смерти!
Может пора перейти от слов к делу?
Перестать наматывать слова, словно путы,
На мозг, на сердце, душу, нервы?
Заткнуться и молчать! Не издавать пустых слов звуки…
Но и в молчании, словно выстрел, прозвучит:
- Не молчи! Где ты? Лучше неси свой бред!
Лишь бы слышать, что ты, жив! Не молчи!

У ног моих лежит волшебная страна,
Страна обилия, гостеприимства, мира.
Но тянется душа, безрадостна и сира,
В далекие края, в былые времена...

А давайте!
"И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль. "

Поэтом можешь ты не быть, а гражданином быть обязан Однажды в студеную зимнюю пору Шаганэ, ты моя, Шаганэ Белая береза под моим окном принакрылась снегом будто серебром О сколько нам открытий чудных готовит просвященья дух Никогда, никогда ни о чем не жалейте И ядрам пролетать мешала гора кровавых тел ...

Державин-Алмазна сыплется гора с высот четырьма скалами, из брызгов синий холм стоит, шумит внутри бьёт в верх ручьями
Пушкин-Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог он уважать себя заставил и лучьше выдумать не мог
Лермонтов- Скажи ка дядя? Ведь не даром Москва спалённая пожаром французу отданна

поэты и писатели это больные люди. их нужно всех запретить я считаю.

Достоевский, Толстой, Лермонтов