Как ты познаешь мир? Богом и Дьяволом, или исследованием окр. среды опытным путем, не сказочным ?

Читаю учебники по естествознанию

Исследованием, наблюдением, размышлением. Но, чтобы понять как все есть на самом деле, нужно узнать как на мир смотрит его Создатель.

В движении естественных наук замечаются два направления, которым соответствуют две группы деятелей. Одни, оставаясь в пределах избранных ими специальностей, располагая исключительно теми способами познавания, которые обусловливаются самым существом предмета (опытом, наблюдением и т. п.), не стесняясь в своих выводах никакими данными, добытыми другими способами и из других источников (напр., из Откровения, преданий и т. д.), но и не отвергая этих данных, постепенно обогащают науку результатами свойства положительного. Другие (напр., Фохт, Бюхнер, Картри и др.) облекают эти результаты в форму отрицательную и обращают их острием против системы убеждений, приобретенных другими способами и из других источников. В этой второй школе стремление к предвзятой цели решительно берет верх над логически законным, строго объективным и бесстрастным отношением к предмету. Нимало не обогащая естествоведения, группа людей, о которой идет речь, чисто механически переносит из него отрывочные выводы в совершенно иную область ведения, к сожалению, для них темную, и, вследствие этого, на каждом шагу принимает и выдает разноречия за противоречия. Наше несчастие состоит в том, что большая часть наших поклонников естествознания дорожит им ради именно этой отрицательной школы, приурочившейся к нему со стороны, а вследствие этого и противники естествоведения винят его в порождении учения действительно вредного, но в котором наука, в строгом смысле слова, решительно не причастна.
Несостоятельность отрицательной школы обнаруживается главнейшим образом, во-первых, в коренном, внутреннем противоречии ее стремлений, во-вторых, в крайней ограниченности и пошлости ее понятий о том учении, против которого она ополчается. Нам говорят: так как многие из явлений, совершающихся в пространстве и во времени, обусловливаются законом вещественной необходимости, то и те явления, которых необходимость еще не выяснилась, обусловливаются тем же, пока еще, конечно, для нас закрытым законом; следовательно, понятие свободы есть не более как произвольная гипотеза, как выражение искомого, как своего рода X, который мы ставим до поры до времени там, где ускользает от нас связь вещественной причины с вещественным последствием. С этим, разумеется, должно рушиться понятие добра и зла, долга, вменения и обязательности всех существующих форм общежития и т. д. - чего и добиваются; но с тем вместе рушится и понятие права (всякого), ибо право семейное, гражданское, государственное есть не иное что, как черта, проведенная для ограждения в известных пределах именно свободы, а не чего-либо другого. Если свобода фикция, то и оберегание ее не имеет смысла. Если каждое явление в области единичного человеческого развития обусловлено исключительно законом вещественной необходимости, как движение светил, как процесс произрастания и так далее, то добиваться так называемой политической свободы так же смешно и неразумно, как стараться высвободиться из-под условий химических сочетаний и физиологических процессов.

главное это последствия, огонь обжигает независимо как ты это узнал.