Что представляет собой святой во всех религиях? И возразить-то нечего:

Это человек, который молится, постится, истязает себя, покидает мир, человек который, как сыч, радуется лишь одиночеству, отказывает себе во всех удовольствиях, пугается всякого предмета, могущего отвлечь его хотя бы на миг от фанатических размышлений. Добродетельно ли это? Хорошо ли для самого себя и полезно ли для других существо подобного рода? Не рассыпется ли общество, и не впадут ли люди в состояние дикости, если каждый будет так безумен, чтобы хотеть стать святым?
Совершенно очевидно, что буквальное и суровое применение на практике божественной морали христиан неизбежно вызовет развал наций. Христианин, который пожелал бы стремиться к совершенству, принужден был бы устранить из своего ума все то, что может отвратить от неба – его настоящего отечества; он Должен видеть на земле лишь соблазны, ловушки и возможности погубить себя. Он должен бояться науки, вредоносной для веры, он должен избегать промышленности, как средства стяжания богатств, чрезвычайно опасных в деле спасения; он должен отказаться от чинов и почестей, как средств, способных вызвать у него гордость и отвлечь от заботы о своей душе. Одним словом, возвышенная мораль Христа, не будь она практически неприменимой, разорвала бы все общественные связи.
Святой в миру не более полезен, чем святой в пустыне, святой приносит с собой в мир мрачный, недовольный и часто неугомонный нрав; рвение обязывает его иногда, в согласии с совестью, потрясать общество мыслями либо мечтами, которые тщеславие заставляет его принять за вдохновение свыше. Анналы всех религий полны записями о беспокойных святых, о несговорчивых святых, о бунтующих святых, прославившихся опустошениями, которые во имя вящей славы божьей они причинили в мире. Если святые, живущие в уединении, бесполезны, то святые, живущие в миру, иногда бывают очень опасны.
Суетное желание играть роль, желание прославиться в глазах неразумного народа путем причудливого образа действий обычно образует отличительные черты характера великих святых. Гордость убеждает их в том, что они – выдающиеся люди, сильно возвышающиеся над обычной человеческой натурой, значительно более совершенные, чем другие, любимцы, на которых бог смотрит с гораздо большей приязнью, чем на остальных смертных. Униженность святого обычно является гордостью, гораздо более сконцентрированной, чем гордость обычных людей. Лишь смешное тщеславие может склонить человека к постоянной войне со своей собственной природой.