Вы уловили саму суть православия! Да, о Любви можно говорить часами, и ум согласен, что она превыше всего, Любовь начало Мира, так как Любовью назван сам Творец Вселенной, Бог, а делом доказать, не все могут, увы, как непреодолимая преграда стоит, так хорошо на словах и так трудно на деле.
Но вот православие в частности и христианство в целом смотрит в самый корень, оно утверждает, что первым вошел в Рай ни кто иной, а разбойник, дух и душа его смирились... Достойное по делам нашим приняли, хотя он не выполнил никаких ритуалов, даже учеником Христа не был. Этого факта ни в одной религии нет, а исключительность говорит о Божественном происхождении христианства.
Вчера прочитал такое стихотворение, найденное в шинели убитого в войну советского солдата и слезы сами покатились, человек проник в самую суть. Звали этого солдата Александр Зацепа, уверен, он не был крещен, и церковь не посещал, и грешил, но почувствовал благодать самого Бога перед смертью телесной и я уверен, он попал в славе ко престолу Божьему.
Послушай, Бог… Ещё ни разу в жизни
С Тобой не говорил я, но сегодня
Мне хочется приветствовать Тебя.
Ты знаешь, с детских лет мне говорили,
Что нет Тебя. И я, дурак, поверил.
Твоих я никогда не созерцал творений.
И вот сегодня ночью я смотрел
Из кратера, что выбила граната,
На небо звёздное, что было надо мной.
И понял вдруг, любуясь их мерцаньем,
Каким жестоким может быть обман.
Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку,
Но я Тебе скажу, и Ты меня поймёшь:
Не странно ль, что среди ужаснейшего ада
Мне вдруг открылся свет, и я узнал Тебя?
А кроме этого мне нечего сказать,
Вот только, что я рад, что я Тебя узнал.
На полночь мы назначены в атаку,
Но мне не страшно: Ты на нас глядишь…
Сигнал. Ну что ж? Я должен отправляться.
Мне было хорошо с Тобой. Ещё хочу сказать,
Что, как ты знаешь, битва будет злая,
И, может, ночью же к Тебе я постучусь.
И вот, хоть до сих пор Тебе я не был другом,
Позволишь ли ты мне войти, когда приду?
Но, кажется, я плачу. Боже мой, Ты видишь,
Со мной случилось то, что нынче я прозрел.
Прощай, мой Бог, иду. И вряд ли уж вернусь.
Как странно… Но теперь я смерти не боюсь.