Сочинение на тему Моя любимая книга

Повесть А. Приставкина “Ночевала тучка золотая” — это уголок войны, не освещенный ни вспышками “Катюш”, ни россыпью победных фейерверков; тайна, порожденная не фронтовой необходимостью, а гнусностью замысла и осуществления. Теперь тайна раскрыта, мы читаем у Приставкина о детдомовцах-близнецах Кузьмёнышах, отправленных из Подмосковья на Кавказ.
Кузьмёнышей ожидает такое, о чем невозможно догадаться в начале повести, с первых страниц не обещавшей легкого, беспечального чтения.
Никому не нужными летят через войну братья. Они умеют выйти сухими из воды, не пойти ко дну. Одиннадцатилетние близнецы неразлучны. Это помогало им выжить, сносить все напасти. Они всегда вместе — четыре руки, четыре ноги, две головы — и до того похожи: никто не отличит — Колька это или Сашка. Близнецы искусно всех морочили, и, даже когда не было необходимости, один выдавал себя за другого. Их скрытность стала самой натурой. Близнецы откровенны только друг с другом. Откровенность эта во внутреннем единении, когда один дополняет второго, они по отдельности не мыслят, не представляют собственного существования.
Беда сближает тех, кто попал в нее. Когда на станции Кубань эшелон с беспризорниками встречается с глухо зарешеченным эшелоном, где изнывают взаперти черноглазые люди, Колька, не понимая, что просят воду, протягивает ладонь с ягодами терновника. На естественный порыв способен только мальчонка-беспризорник. Печально завершается эта глава, намекая на роковую неслучайность встречи двух эшелонов.
“Наши поезда постояли бок о бок, как два брата-близнеца, не узнавшие друг друга, и разошлись навсегда, и вовсе ничего не значило, что ехали они — одни на север, другие на юг. Мы были связаны одной судьбой”. Эту связь сам писатель понял не сразу. И до сих пор мы связаны со страшными деяниями, которые привели к горю и гибели тысяч людей.
В 1944 году укрывшиеся в горах чеченцы уничтожили детский дом. Сашка погиб смертью чудовищной. Сцену, написанную А. Приставкиным, не часто встретишь в нашей литературе. Колька своими глазами увидел, какую смерть принял его брат. От увиденного помутился рассудок. Сашка для него еще живой, и он хочет, чтоб тому было удобно в тележке, а в собачнике, железном ящике под вагоном, не было холодно. Колька вел воображаемый разговор с убийцей: “Слушай, чечен, ослеп ты, что ли? Разве ты не видишь, что мы с Сашкой против тебя не воюем! Нас привезли сюда жить, так мы и живем, а потом мы бы уехали все равно. А теперь, видишь, как выходит.. . Ты нас с Сашкой убил, а солдаты пришли, тебя убьют.. . А ты солдат станешь убивать, и все: и они, и ты — погибнете. А разве не лучше было то, чтобы ты жил, и они жили, и мы с Сашкой тоже чтоб жили?.. ” Колькины рассуждения настолько бесхитростны, что едва не отдают юродством. Колька, привыкший быть для Сашки руками и ногами, на извечный вопрос: “Ты Колька или Сашка? ” — теперь отвечает: “Я — обои! ” В новом своем качестве Колька странен. Странность усиливается “новым Сашкой”, появляющимся взамен мертвого, которому так и предстоит вечно колесить по стране в железном собачнике. “Новый Сашка” — чеченец, сверстник Кольки. Они сближаются, когда заболевший Колька в бреду зовет брата, а над ним склоняется Алхузур, на ломаном русском языке уверяя: я и есть “Саек”. Заботой, смелостью, готовностью делить любые опасности Алхузур доказывает свое право стать Колькиным братом, называться Кузьмёнышем. Колька и Алхузур ведут себя, не сообразуясь с правилами, заповедями, каких придерживаются взрослые. Над ненавистью, жаждой мести возобладала братская любовь. Любовь помогла выжить Кузьмёнышам. Приставкин в книге не делает вид, будто былое поросло быльем. Возможно, писатель снял часть груза с собственной души, но читательские души не облегчил. Но настоящая литература призывает к раздумьям и душевной работе, к сомнениям в себе, вниманию к окружающим. Она служит предостережением будущему.