образ пугачева в исторических песнях и преданиях

Песнь о Емельяне Пугачеве передаёт уважительное отно­шение народа к своему герою так как со­жалеет о его судьбе,
народ сочувствует Пугачеву.
В песне «Пугачев в темнице» использован прием парал­лелизма: —высоко восходит звездочка — в темнице (низко)
сидит Емельян Пугачев. Но можно и по другому интерпретировать слова "Высоко, звезда, да ты восходила, —
Выше леса, выше тёмного, Выше садика зелёного" здесь как бы говорится о "высоком взлёте" Пугачёва и последующем
"падении" на дно темницы.
Эпитет «добрый молодец» подчёркивает отноше­ние к герою.
Строки: „Кандалы, мои кандалики,
Кандалы мои тяжёлые"- усиливают описание тягот, пережитых Пугачевым в темнице.
Ну и конечно, вывод кроется в последних строках: "Доставались мне кандалики,... За походы удалые, за житьё свободное! "
Причём, ключевыми являются слова "житьё свободное". Именно за надежду освобождения от крепостного труда, за надежду
обретения свободы и возлюбили в народе Емельяна Пугачева.
Трагизм самой песни как раз и обусловлен поимкой и заключением в темницу народного любимца, с личностью которого
были связаны надежды крестьянства и "работного люда" на освобождение от рабского труда.

К Пугачеву нельзя было относиться равнодушно, безразлично. Он был и оставался для одних народным, крестьянским вождем,
тем "хорошим царем", о котором помышляли многомиллионные массы русского (да и не только русского) крестьянства,
работного люда, казачества. Для других он был "злодеем", "самозванцем", "бунтовщиком", "вором", "кровопийцем", "разбойником",
посмевшим поднять руку на их собственность, угрожавшим их правам, благополучию и жизни. Одни складывали о нем сказы,
из уст в уста передавали предания, пели песни и "рассказывали истории", "положенные на голос", для них он оставался
"Красным Солнышком", "Емельяном-батюшкой", "радельным до мужиков", "богатырем", "атаманом", "добрым молодцем",
и даже когда "погиб Емельянушка, то слава о нем не погибла". Другие с амвонов церквей предавали его анафеме,
шельмовали и проклинали в манифестах, указах и обращениях, свирепо и беспощадно преследуя и искореняя все, что
относилось к Пугачеву, и под страхом "мучительнейшей смерти" запрещали даже упоминать подлинное имя вождя
мятежных масс, заменив его стандартной и злобной формулой "известный вор, злодей и самозванец". Даже к изображениям
Пугачева не относились безразлично. Одни жгли его "рожу", "харю" на кострах и изображали Пугачева исчадием ада, которому
грозит геенна огненная и дьявол, а неизвестный художник - старовер в сентябре 1773 г. в Илецком городке написал его
портрет поверх портрета Екатерины II, изобразив Пугачева таким, каким он был. Глаза Пугачева, умные и выразительные,
глядят с написанного старообрядцем портрета спокойно и задумчиво. И такое отношение к Пугачеву характерно не только
для современников грозного "набеглого царя", но и для грядущих поколений. Оно нашло отражение в устном народном
творчестве и исследованиях историков, в художественной литературе и изобразительном искусстве, в театре и музыке.
И отношение к Пугачеву историка и писателя, художника и драматурга обусловливалось классовыми симпатиями и антипатиями.