Россия - это свято для нас !!?

Россия - это свято для нас Миллионы русских по тем или иным причинам оказались за пределами нашей Родины. Сегодня, когда все запреты сняты, у них есть возможность вернуться в Россию. Однако возвращаются лишь единицы. Почему? Возможно, это станет немного понятнее после нашего разговора с графом Орловым. Эта беседа с ним произошла более 15-ти лет назад в его маленькой, совсем не «графской», квартирке на окраине Петербурга. Мой дед Михаил Васильевич Орлов покинул Россию в 1919 г., захватив с собой лишь офицерскую шашку. Он буквально с боем прорвался на последний пароход, отходивший из Севастополя в Турцию. А все, что было там... Лучше всего жизнь наших эмигрантов в Турции описал М. Булгаков в пьесе «Бег» (Кстати, деда можно в какой-то степени назвать прообразом одного из ее главных героев - генерала Хлудова). В 39-м году (к тому времени наша семья уже жила в Париже) дед, находясь на смертном одре. позвал к себе моего отца и сказал ему: «Мне уже не вернуться. Да если бы я и вернулся, то, как говорил Хлудов, дойти бы мне удалось только до «ближайшей стенки». Но ты, как только представится такая возможность, бери детей и поезжай в Россию». Мы запомнили его слова навсегда. «Россия» - это было свято для нас. Вообще, та волна эмиграции была чем-то особенна. Для русских офицеров, живших во Франции, на первом месте всегда стояла безграничная преданность России. Они жили Россией, жили на чужой земле с уверенностью, что придет день, когда они смогут вернуться назад. Они дали клятву верности государю императору и Российской державе и не нарушили ее. Возможность вернуться на Родину появилась у нас после войны, во время которой и отец, и мой старший брат участвовали во французском Сопротивлении, Нас собралось около 2 тыс. человек - первых эмигрантов, едущих в Россию. В 1947 г. на востоке Франции мы погрузились на поезд и отправились на Родину. Не доезжая до Гродно, поезд встал. Из леска неподалеку вышел полк НКВД. Нас заставили выйти из поезда, все вещи из вагонов выкинули на землю. Помню, вместе с нами в вагоне ехал старичок-композитор. Все, что он вез с собой - две корзины с нотами - итог его жизни. Эти ноты были разбросаны по земле, втоптаны в нее ногами... Затем всех снова погрузили в уже пустые вагоны и повезли в Гродно, где поместили в бывший немецкий концлагерь. Там людей разбили на партии и по ночам стали вывозить в неизвестном направлении. Мы и еще три семьи очутились в Костроме - без средств к существованию, без жилья. В довершение всех бед у папы началась скоротечная чахотка. Спасло его только то, что мама была француженкой. Она поехал а в Москву. В результате история дошла чуть ли не до Молотова. Благодаря этому нас перевезли в Крым. Вскоре я поехал учиться в Ленинград, в музыкальное училище. К сожалению доучиться мне не дали: через год послали в армию на Урал. Это были 1953-1954 гг., и я попал как раз на первые ядерные испытания. Конечно, никому из нас тогда об этом ничего не сказали. Вернувшись, я поступил в областную филармонию, затем в Ленконцерт, объездил практически весь Союз. Так доработал почти до пенсии, но... тут-то и сказались последствия облучения. Понадобились две операции, я оказался на инвалидности. Но не нищета пугает меня. Самое страшное - это, на мой взгляд, забвение веры. Мне иногда кажется, что именно ему мы и обязаны многими своими бедами. Девизом Орловых было: «Твердость и постоянство». Но когда я думал о судьбе рода Орловых в наши дни, мне пришли на ум другие слова: «Сила, покой и молитва». Сила у Орловых была всегда. Покоя не было никогда. А молитва была. И через нее-то мы и приходим к покою. Когда русские эмигранты оказались за границей, они прежде всего открыли православные храмы и посещали их от рождения до своих последних дней. Именно это помогло нам тогда выстоять, выжить. И сегодня именно возвращение к вере приведет к духовному возрождению и подъему нашей державы. граф Орлов