Для чего дроздовой мухоловке яд?

Долгое время считали, что среди птиц ядовитые виды отсутствуют. Однако в 1989 году американские ученые исследовали пернатых в лесах Новой Гвинеи. Пойманные дроздовые мухоловки (питаху) размером не больше сойки больно царапали руки и клевались. Ранки болели, и люди непроизвольно подносили их ко рту, чтобы смочить слюной. В результате губы мгновенно немели. Орнитологу Джону Дамбейкеру это показалось подозрительным, и он передал птиц на анализ. Химики обнаружили яд в коже, перьях и других внутренних органах мухоловок, что тотчас стало сенсацией в научном мире. Самым поразительным было то, что яд новогвинейских птиц сродни батрахотоксину — тому самому, что буквально пропитывает тело колумбийских лягушек-древолазов. Ученых сразу заинтересовало: на кого же направлена столь сильная защита мухоловки? Ведь на этот токсин реагируют все животные: очень чувствительные кролики и собаки, менее чувствительные мыши и малочувствительные жабы и лягушки. Как и в случае с древолазами, яркое оранжево-черное оперение питаху сигнализирует об их ядовитости и предупреждает хищников, что ловить здесь нечего. Но у этих птиц не так много врагов. Поначалу подозревали, что им пришлось стать ядовитыми совсем недавно — для защиты от людей-охотников. Но все-таки более убедительной кажется гипотеза об отпугивании птичьих вшей, на которых батрахотоксин действует смертельно. А в 2000 году Дамбейкер обнаружил еще один вид, не родственный питаху, но имеющий тот же яд — синешапочную ифриту (Ifrita kowaldi). Исследователь решил выяснить, откуда отравленные птицы берут свой яд. Возможный его источник — крошечный жучок нанисани, в теле которого обнаружена высокая концентрация батрахотоксина. И хотя проследить путь яда от жуков к птицам не удается, есть косвенные доказательства такой связи: птицы точно едят отравленных насекомых. «Но как питаху удается избежать самоотравления, мы до сих пор не знаем» , — признается ученый.
http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/1373/

Поначалу подозревали, что им пришлось стать ядовитыми совсем недавно — для защиты от людей-охотников. Но все-таки более убедительной кажется гипотеза об отпугивании птичьих вшей, на которых батрахотоксин действует смертельно.
------------

Долгое время считали, что среди птиц ядовитые виды отсутствуют. Однако в 1989 году американские ученые исследовали пернатых в лесах Новой Гвинеи. Пойманные дроздовые мухоловки (питаху) размером не больше сойки больно царапали руки и клевались. Ранки болели, и люди непроизвольно подносили их ко рту, чтобы смочить слюной. В результате губы мгновенно немели. Орнитологу Джону Дамбейкеру это показалось подозрительным, и он передал птиц на анализ. Химики обнаружили яд в коже, перьях и других внутренних органах мухоловок, что тотчас стало сенсацией в научном мире. Самым поразительным было то, что яд новогвинейских птиц сродни батрахотоксину — тому самому, что буквально пропитывает тело колумбийских лягушек-древолазов. Ученых сразу заинтересовало: на кого же направлена столь сильная защита мухоловки? Ведь на этот токсин реагируют все животные: очень чувствительные кролики и собаки, менее чувствительные мыши и малочувствительные жабы и лягушки. Как и в случае с древолазами, яркое оранжево-черное оперение питаху сигнализирует об их ядовитости и предупреждает хищников, что ловить здесь нечего. Но у этих птиц не так много врагов. Поначалу подозревали, что им пришлось стать ядовитыми совсем недавно — для защиты от людей-охотников. Но все-таки более убедительной кажется гипотеза об отпугивании птичьих вшей, на которых батрахотоксин действует смертельно. А в 2000 году Дамбейкер обнаружил еще один вид, не родственный питаху, но имеющий тот же яд — синешапочную ифриту (Ifrita kowaldi). Исследователь решил выяснить, откуда отравленные птицы берут свой яд. Возможный его источник — крошечный жучок нанисани, в теле которого обнаружена высокая концентрация батрахотоксина. И хотя проследить путь яда от жуков к птицам не удается, есть косвенные доказательства такой связи: птицы точно едят отравленных насекомых. "Но как питаху удается избежать самоотравления, мы до сих пор не знаем", — признается ученый.