Сначала Дмитрий Ионович Старцев кажется настоящим героем времени. Умный, трудолюбивый человек, который видит необходимость своей работы и умеет находить высокое даже в будничном, гордиться своим назначением и отвечает за порученных ему людей. Старцев - врач, и это очень близко самому Чехову. И вдобавок это человек просвещен, его не поймать на дешевые приемы Туркиных, видит никчемность творческих попыток матери-«писательницы» и рутинную игру Котика на фортепиано. Он не «синий чулок» и не осуждает вслух увиденное, он понимает, что надо расслабляться, жить не только умом - словом, взыскивает впечатление человека, достойного всяческого уважения. Даже его немного комическая влюбленность в Котика, фрак с чужого плеча, романтическая поездка на кладбище делают его еще более привлекательным. Но вот во время ожидания Котика в приветствии Туркиных, будто фальшивая нота в музыкальном порядке, пролетит в мыслях: «А приданное дадут, наверное, немалое! » И уже почему-то не жаль героя, когда девушка отвечает отказом ему, стремясь к будущему большой пианистки.
А дальше - просто перечень, будто эта фальшивая нота была первой каплей, а за ней пробился ручей и, набрав силы, размыл плотину. Вот времени на больных и внимания к ним все меньше, так как появилась в городе частная практика. Вот он уже не ходит пешком, а ездит, дальше - уже на тройке. Вот получает вечерами из кармана разноцветные бумажки и подсчитывает их. Вот покупает один за одним доходные дома. Вот потолстел, потерял приятный голос. Вот ушли куда-то воспоминания о Котике, о любви. И в конце концов - «Ионич» , как называют его теперь в городе. Это даже не имя, не что-то уменьшительно-ласкательное, это похоже на прозвище. Потеряв свое дело, бросив ради пользы высокое назначение, человек теряет себя, свою участь, свое счастье, свою репутацию, свое имя.