Как донести?!.. и молчать невозможно!

Весь год работают колхозники за трудодни, в народе их называли палочками. В послевоенное время это было.
Приходит пора расплаты колхоза с колхозниками по заработанным палочкам. По уставу это должно происходить в конце года. Чем мог колхоз расплатиться со своими членами? Осталась у него только мякина. Всё остальное пошло на госзаготовки. Вот и расплачивался ею, годной разве что на корм скоту.
Не мудрено, что если с приусадебного участка зерна не получишь, жницы ни единому колоску, оставшемуся на жнивье не давали пропасть. Они собирали их и в карманах приносили домой, обмолачивали и мололи. Ручная мельница была практически в каждой избе. Как обмолачивали? Не видел. Видимо из-за моей непосредственности такую процедуру мать с бабушкой проводили в моё отсутствие. Гулять на улице разрешалось до темна. Из полученной муки выпекался в русской печке хлеб, каждую упавшую крошку которого при окончании еды надо было сгрести со стола на ладонь и отправить её в рот. Слишком много крошек от меня оставалось и, чтобы не нести наказание за это ( зачем есть невкусное) я предпочитал и предпочитаю сейчас на склоне лет все приготовленные блюда есть без хлеба. Крошки. Зачем их оставлять на столе? Не ем хлеба и стол чистый.
Сейчас после уборки комбайном чуть-ли не двадцатая часть колосков остается в поле и все считают это запланированными расходами. А тогда…
Конец августа, может быть начало сентября. Уборочная пора. У нас во дворе появилось много лошадей. Для меня много. Знал в то время, как уже говорил, один, много и десять. Одна из них была под седлом, другие запряжены в телеги. На них приехали дяденьки, один из которых был в военной форме с погонами, другие тоже в такой же форме, но без погон. Зашли в хату как полноправные хозяева. Испугались, вижу, мать и бабушка этих пришельцев. Стали рядом возле двери и молчат. Я пристроился к бабушке и невольно схватился за её юбку. А дяденьки? Те заглядывают под кровать, один из них открывает все ящики комода и выбрасывает из них немудреное бельё, второй снимает бабушкины иконы в кутнем углу, на действия остальных объёма внимания не хватило. Страх сковал из-за их громкого и повелительного разговора.
Уехала моя мать с этими дяденьками. День нет, на второй спрашиваю: «Бабушка, а мамка где? » «В тюрьме твоя мамка» - ответила она и заплакала. « А тюрьма далеко? » - последовал очередной вопрос. Не помню ответа.
Два килограмма сушившихся колосков нашли за печкой при обыске. Колосков, не зерна. Пять лет заключения под стражу определил суд матери за хищение социалистической собственности. Практически одну мать в деревне постигла такая участь, хотя сбором колосков занимались многие. Почему?
Доложила куда следует ревнивая соседка, хотя и у самой по этой части было рыльце в пушку. Доносы в то время очень даже поощрялись, поэтому и доярки пили колхозное молоко украдкой.
Надо сказать, что колхоз заботился о нас с бабушкой. Мне в ту пору было 4 года, а бабушке за 75 перевалило. Откуда-то появилась стельная тёлка, коровы в то время у нас не было, которая через несколько месяцев принесла бычка, его сдали в колхоз. Видимо таким был договор. Такой подарок получила от колхоза и ещё одна многодетная семья, погибшего односельчанина. В бабушкином сундуке, вместо перемещённого в комод немудрёного белья, появилось зерно. Зачем теперь нужны колоски?
Были когда-то и такие доносы. Не перевелись они и сейчас, Ядрёна Корень.