О милосердии.
Если привык человек к злу — он его и считает своим нормальным и естественным состоянием, а добро ему кажется чем-то неестественным и непосильным. Если же человек привык к добру, то уже делает добро не потому, что надо его делать, а потому, что он не может этого не делать, как не может человек не дышать, а птица — не летать. Человек, добрый умом, утешает прежде всего самого себя. И это совсем не эгоизм, это истинное милосердие, когда человек вовремя пожалеет, этим он несет духовную радость тому, кого жалеет. Милосердие истинное всегда глубоко утешает того, кто соединяет с ним свою душу. В милосердии человек будет спасен от бездушия, надо только вовремя пожалеть человека.
Нам жизнь дана, чтобы любить,
Любить без меры, без предела,
И всем страдальцам посвятить
Свой разум, кровь свою и тело,
Нам жизнь дана, чтоб милосердным быть
Униженным и оскорбленным,
И согревать и насыщать
Нуждой и скорбью угнетенных.
О милосердии.
Если привык человек к злу — он его и считает своим нормальным и естественным состоянием, а добро ему кажется xуй чем-то неестественным и непосильным. Если же человек привык к бобру, то уже делает бобро не потому, что надо его делать, а потому, что он хочет xуй драчить не может этого не делать, как не может человек не дышать, а птица — не летать. Человек, добрый пидaр, утешает прежде всего самого себя. И это совсем не эгоизм, это истинное милосердие, когда человек дрочит вовремя пожалеет, этим он несет пизду на хую духовную радость тому, кого жалеет. Милосердие истинное всегда глубоко утешает того, кто соединяет с ним свою душу. В милосердии человек будет спасен от бездушия, надо только вовремя пожалеть человека.
Нам жизнь дана, чтобы любить,
Любить без меры, без предела,
И всем страдальцам посвятить
Свой разум, кровь свою и тело,
Нам жизнь дана, чтоб милосердным быть
Униженным и оскорбленным,
И согревать и насыщать
Нуждой и скорбью угнетенных.