откуда пошло выражение "въехать в пекло на кочерге"?
ну и бред
ну и бред
zvinite, ja sej4as v Parije, bez kompa i bez russkoj klaviaturi
Vozmojno, otsuda i powlo:
Наши прапрапрадеды превзошли всех по части изобретательности в помывочном деле. Иногда они мылись… прямо в домашней печи!
Места в русской печи достаточно. Отопительная печь занимала не меньше трети избы, и внутрь могли забратьсЧаще всего в печке мыли маленьких детей – очевидно, чтобы не застудить по дороге в баню, которая всегда стояла далеко от избы. Мать забиралась внутрь печи, а ей на деревянной лопате, которой обычно вынимали хлеб, подавали ребенка. Внутри печи уже стояли чугуны с нагретой водой, щелоком (прообраз мыла) , целебными травяными отварами. В печке было чисто: золу и углы тщательно выметали. Забирались в печку через зев, а чтобы не запачкаться, место перед зевом («под» , а по-современному, плиту) покрывали досками или влажной соломой. На время банных процедур печную заслонку закрывали. Окончив мытье, мать «высаживала» ребенка на лопате, а затем выбиралась и сама. Отсюда, кстати, и пошли сказки про бабу-Ягу, которая одержима идеей изжарить непрошеных гостей в печи.
Мыли в печке и немощных стариков. Помощник забирался внутрь, а старец или старушка с комфортом « въезжали » в печь, лежа на широкой доске. Взрослые обычно мылись по одному. Терлись щелоком, волосы мыли золой либо яйцом. Пару поддавали, брызгая водой на горячие стенки печи, примыкающие к топке.
- --- --
Cлавянский обряд "перепекания ребёнка": на лопату - да и в печь
«Страшные» места в народных сказках, когда злыдня Баба Яга пытается посадить на лопату и сунуть в печь Терешечку/Ивашечку, на самом деле – отголосок старинного обряда «перепекания ребенка» , который, несмотря на свою древность, был очень живуч и в иных местах сохранялся вплоть до XX века, а то и дольше.
Итак, «перепекание ребенка» – древний обряд. В одних местах к нему прибегали в случае рождения недоношенного, хилого младенца, при наличии рахита («собачьей старости») , атрофии и прочих недугов. В других – отправляли в печь всех подряд новорожденных. Считалось, что если ребенок появился на свет раньше времени, если он слаб или болен, то это значит, что «не дозрел» в материнском чреве. А раз так, то нужно довести его до «нужной кондиции» с тем, чтобы он не только выжил, но и обрел необходимые жизненные силы.
При этом уподобляли рождение ребенка выпечке хлеба, а потому в классическом варианте «перепекания» младенца предварительно обмазывали ржаным (и только ржаным) тестом, оставляя свободными от него только рот и ноздри. Тесто, к слову сказать, тоже было не простое, а на воде, принесенной на рассвете из трех колодцев, желательно – бабкой-знахаркой.
Обмазанное тестом дитятко укладывали на хлебную лопату, привязывали к ней и трижды отправляли на короткое время в теплую (не горячую! ) печь, в которой нет огня. В одних местах это поручалось бабушке-повитухе, в других – самой матери, в третьих – самой старой женщине в селении.
Никогда перепекание не проводилось в одиночку и всегда сопровождалось особыми речами. Но если бабушке-повитухе (при которой состояла помощница, чтобы снять ребенка с лопаты) , достаточно было побормотать что-нибудь вроде: «Припекись, припекись, собачья старость» , то в других случаях предполагался обязательный диалог участниц процесса.
Смысл его заключался не только в произносимых словах-иносказаниях, но и поддерживал ритм, в котором надо было отправлять и возвращать из печи ребенка, чтобы он не задохнулся. Например, если по ритуалу полагалось действовать лопатой матери, то у дверей могла стоять свекровь.
Входя в дом, она спрашивала: «Что ты делаешь» ? Невестка отвечала: «Хлеб пеку» и с этими словами двигала лопату в печь. Свекровь говорила: «Ну, пеки, пеки, да не перепеки» и выходила за дверь, а родительница доставала лопату из печи. Аналогичный диалог мог происходить с женщиной, которая, трижды обойдя избу по ходу солнца, вставала под окно и проводила ту же беседу. Кстати, иногда под окном вставала мать, а у печки орудовала знахарка.
Нет такого выражения.
От Японской бабки ёжки)
это значит умереть пьяным
Впервые слышу