Посоветуйте что-нибудь из раннего Горького

М.Горький вошел в литературу на грани двух истори­ческих эпох, он как бы совместил в себе эти две эпохи. Пора нравственной смуты и разочарования, всеобщего недовольства, душевной усталости — с одной стороны, и назревания грядущих событий, еще открыто не проявив­шихся, — с другой, нашла в раннем Горьком своего яркого и страстного художника.

Горький в свои двадцать лет увидел мир в таком ужасающем разнообразии, что кажется невероятной его светлая вера в человека, в его душевное благородство, в его силу и возможности. Но молодому писателю было присуще стремление к идеалу, к прекрасному — тут он был достой­ным преемником лучших традиций русской литературы прошлого.

В рассказе «Челкаш» (1894) романтический образ бро­дяги и вора, порвавшего со своей средой (отец его был одним из богатейших людей на селе), нисколько не идеа­лизируется писателем. Хотя в сопоставлении с духовно убогим, жадным и жалким Гаврилой Челкаш оказывается победителем. Но противопоставление идет по линии отно­шения к собственности, к закрепощающей ее сущности. Мечта Гаврилы оказывается мечтой, ведущей к рабству. «Власть тьмы», власть денег Челкаш отрицает. «Челкаш слушал его радостные вопли, смотрел на сиявшее, искаженное восторгом жадности лицо и чувствовал, что он — вор, гуляка, оторванный от всего родного, — никогда не будет таким!»

Для своих рассказов Горький брал людей земных и реальных, со всеми противоречиями и недостатками.

Мерилом ценности человеческой личности он считал активность, способность действовать во имя человека. Этот мотив звучит уже в первом рассказе писателя — «Макар Чудра» (1892). Повесть об удивительной, гордой любви Лойко Зобара и Радды — это гимн свободе. «Ну, сокол, — говорит Макар, — хочешь, скажу одну быль? А ты ее запомни и, как запомнишь, — век свой будешь свободной птицей».

Романтизм Горького не чужд драматизма. Он предпо­лагает его. Судьбы героев его первых рассказов всегда драматичны. Но это драматизм, рождающий протест про­тив рабского положения в обществе. Макар Чудра говорит в начале рассказа автору-рассказчику: «Смешные они, те твои люди. Сбились в кучу и давят друг друга, а места на земле вон сколько... Что ж, — он родился затем, что ли, чтобы поковырять землю, да и умереть... Ведома ему воля? Ширь степная понятна? Говор морской волны веселит ему сердце? Он раб — как только родился, всю жизнь раб, и все тут!»

Вот что волнует художника, что становится централь­ной мыслью многих его рассказов раннего периода. Все было необычно в этом рассказе: и судьба героев, и их речь, и их внешность, и авторская речь. «Мне не хотелось спать. Я смотрел во тьму степи, и в воздухе перед моими глазами плавала царственно красивая и гордая фигура Радды. Она прижала руку с прядью черных волос к ране на груди, и сквозь ее смуглые, тонкие пальцы сочилась капля по капле кровь, падая на землю огненно-красными звездочками...» Уже здесь намечено противопоставление свободного и рабского существования, которое будет в разных вариантах присутствовать во всех раннеромантических рассказах пи­сателя. Оно будет видоизменяться и углубляться. Уж — Сокол, Чиж — Дятел, Девушка — Смерть, Ларра — Данко. Верой в силу человека, в силу действия, в силу любви проникнута и сказка в стихах «Девушка и Смерть» (опуб­ликована в 1917 г.). Всепобеждающий гимн «радости любви и счастья жизни» — любви без страха и сомнения — яркое проявление той особенности горьковского таланта и его жизненной позиции, которая характеризует творческий путь писателя.

В творчестве молодого Горького с новой силой зазву­чали «неразрешимые» вопросы: как жить? что делать? в чем счастье? Вопросы, вечные хотя бы потому, что ни одному поколению еще не удалось избежать их.

В сказке «О чиже, который лгал, и о дятле — любителе истины», в которой писателем рассказана «очень правдивая история» о том, как «среди певчих птиц той рощи», где пелись песни пессимистические и вороны считались «очень мудрыми птицами», вдруг зазвучали иные, «свобод­ные, смелые песни», напоминающие гимн разуму: