взяли. А меня тянуло -- учительствовать. Говорили мне знающие люди, что
нечего и на билет тратиться, впустую проезжу.
Но что-то начинало уже страгиваться. Когда я поднялся по лестнице
...ского облоно и спросил, где отдел кадров, то с удивлением увидел, что
кадры уже не сидели здесь за черной кожаной дверью, а за остекленной
перегородкой, как в аптеке. Все же я подошел к окошечку робко, поклонился и
попросил:
-- Скажите, не нужны ли вам математики где-нибудь подальше от железной
дороги? Я хочу поселиться там навсегда.
Каждую букву в моих документах перещупали, походили из комнаты в
комнату и куда-то звонили. Тоже и для них редкость была -- все день просятся
в город, да покрупней. И вдруг-таки дали мне местечко -- Высокое Поле. От
одного названия веселела душа. Увы, там не пекли хлеба. Там не торговали ничем съестным. разговаривать со мной не хотели. Потом все ж походили из комнаты в комнату,
позвонили, поскрипели и отпечатали мне в приказе: "Торфопродукт".
Торфопродукт? Ах, Тургенев не знал, что можно по-русски составить
такое!
На станции Торфопродукт, состарившемся временном серо-деревянном
бараке, висела строгая надпись: "На поезд садиться только со стороны
вокзала! " Гвоздем по доскам было доцарапано: "И без билетов". А у кассы с
тем же меланхолическим остроумием было навсегда вырезано ножом: "Билетов
нет". Точный смысл этих добавлений я оценил позже. В Торфопродукт легко было
приехать. Но не уехать.
А и на этом месте стояли прежде и перестояли революцию дремучие,
непрохожие леса. Потом их вырубили -- торфоразработчики и соседний колхоз.
Председатель его, Горшков, свел под корень изрядно гектаров леса и выгодно
сбыл в Одесскую область, на том свой колхоз и возвысив.
Меж торфяными низинами беспорядочно разбросался поселок -- однообразные
худо штукатуренные бараки тридцатых годов и, с резьбой по фасаду, с
остекленными верандами, домики пятидесятых. Но внутри этих домиков нельзя
было увидеть перегородки, доходящей до потолка, так что не снять мне было
комнаты с четырьмя настоящими стенами.
Над поселком дымила фабричная труба. Туда и сюда сквозь поселок
проложена была узкоколейка, и паровозики, тоже густо-дымящие, пронзительно
свистя, таскали по ней поезда с бурым торфом, торфяными плитами и брикетами.
Без ошибки я мог предположить, что вечером над
⇢ 