Все сели, не выключая даже и хлопцев, стоявших почтительно у дверей.
— Теперь благослови, мать, детей своих! — сказал Бульба, — моли Бога, чтобы они воевали храбро, защищали бы всегда честь лыцарскую 1, чтобы стояли всегда за веру Христову, а не то пусть лучше пропадут, чтобы и духу их не было на свете! Подойдите, дети, к матери: молитва материнская и на воде и на земле спасает!
Мать, слабая как мать, обняла их, вынула две небольшие иконы, надела им, рыдая, на шею.
— Пусть хранит вас.. . Божья Матерь.. . не забывайте, сынки, мать вашу.. . пришлите хоть весточку о себе.. . — далее она не могла говорить.
— Ну, пойдем, дети! — сказал Бульба.
У крыльца стояли оседланные кони. Бульба вскочил на своего Черта, который бешено отшатнулся, почувствовав на себе двадцатипудовое бремя, потому что Тарас был чрезвычайно тяжел и толст.
Иконы