Бурные чувства можно сравнить с водопадом?
Нет, с грозой.
с водопоем)
Всё можно))
Мщжет быть
С гейзером
В унитазе
Так водопад к одной же не ко всем выплескивается зачем обходить стороной
И что она разрушает течет себе как река
скалы вокруг, меняет локальный климат в этом месте, растительность
Золотым)))
нельзя
можно.
Можно
Она выпила и, вместо благодарности, приподняла с головы
свой берет: "вот это - видите?" и показала всем свой шрам
повыше уха. А потом торжественно помолчала - и снова протянула
мне стакан: "плесни еще, молодой человек, а не то я упаду в
обморок".
Я налил ей еще полстакана.
Павлово-Посад - Назарьево
Она и это выпила, и снова как-то машинально. А
выпив, настежь растворила свой рот и всем показала: "видите -
четырех зубов не хватает?" - "да где же зубы-то эти?" - "а кто
их знает, где они. Я женщина грамотная, а вот хожу без зубов.
Он мне их выбил за Пушкина. А я слышу - у вас тут такой
литературный разговор, дай, думаю, и я к ним присяду, выпью и
расскажу заодно, как мне за Пушкина разбили голову и выбили
четыре передних зуба..."
И она принялась рассказывать, и чудовищен был стиль ее
рассказа...
- Все с Пушкина и началось.
К нам прислали комсорга
Евтюшкина, он все щипался и читал стихи, а раз как-то ухватил
меня за икры и спрашивает: "Мой чудный взгляд тебя томил?" - я
говорю: "Ну, допустим, томил...", а он опять за икры: "В душе
мой голос раздавался?" Тут он схватил меня в охапку и куда-то
поволок. А когда уже выволок - я ходила все дни сама не своя,
все твердила: "Пушкин - Евтюшкин - томил - раздавался".
"Раздавался - томил - Евтюшкин - Пушкин". А потом опять:
"Пушкин - Евтюшкин..."
- Ты ближе к делу, ближе к передним зубам, - оборвал ее
черноусый.
- Сейчас, сейчас будут и зубы! Будут вам и зубы!.. Что же
дальше?.. Да, с этого дня все шло так хорошо, целых полгода я с
ним на сеновале бога гневила, все шло хорошо! А потом этот
Пушкин опять все напортил!..
Я ведь как Жанна д'Арк. Та тоже -
нет, чтобы коров пасти и жать хлеба - так она села на лошадь и
поскакала в Орлеан, на свою попу приключений искать. Вот так и
я - как немножко напьюсь, так сразу к нему подступаю: "А кто за
тебя детишек будет воспитывать? Пушкин, что ли?" а он
огрызается: "Да каких там еще детишек? Ведь детишек-то нет!
Причем же тут Пушкин?" а я ему на это: "когда они будут,
детишки, поздно будет Пушкина вспоминать!"
И так всякий раз - стоило мне немножко напиться.
- Кто за тебя, - говорю, - детишек?.. Пушкин, что ли?.. -
а он - прямо весь бесится: "Уйди, Дарья, - кричит, - уйди!
Перестань высекать огонь из души человека!" Я его ненавидела в
эти минуты, так ненавидела, что в глазах у меня голова
кружилась. А потом - все-таки ничего, опять любила, так любила,
что по ночам просыпалась от этого...
И вот как-то однажды я уж совсем перепилась. Подлетаю к
нему и ору: "Пушкин, что ли, за тебя детишек воспитывать будет?
А? Пушкин?" он, как услышал о Пушкине, весь почернел и
затрясся: "пей, напивайся, но Пушкина не трогай! Детишек не
трогай! Пей все, пей мою кровь, но господа бога твоего не
искушай!" а я в это время на больничном сидела, сотрясение
мозгов и заворот кишок, а на юге в то время осень была, и я ему
вот что тогда заорала: "Уходи от меня, душегуб, совсем от меня
уходи! Обойдусь! Месяцок поблядую и под поезд брошусь! А потом
пойду в монастырь и схиму приму! Ты придешь ко мне прощенья
просить, а я выйду во всем черном, обаятельная такая, и тебе
всю морду поцарапаю, собственным своим кукишем! Уходи!" а потом
кричу: "ты хоть душу-то любишь во мне? Душу - любишь?" а он
весь трясется и чернеет: "сердцем,
- орет, - сердцем - да, сердцем люблю твою душу, но душою -
нет, не люблю!"
Можно
можно
Да
Да
да