Что в финале фильма "Страшные истории, рассказанные на ночь"?

К сожалению, деградация киноискусства все более и более набирает обороты и отрицать ее становится все сложнее и сложнее даже самым ярым оптимистам. Но этот фильм к счастью исключение из правил хотя он конечно не чужд ошибок, неточностей и логических разрывов. Но перед разбором фильма всё-таки нам стоит немного углубится в сам жанр ужасов и разобрать его смысл и цели. И первое что нужно признать это то что ужасы как искусство это не «байки у костра» в Пионерском лагере и не школьные сочинения, конечно и то и другое нечего плохого из себя не представляет, но это не искусство. Из само названия вполне логично следует что данное искусство апеллирует к чувству страха, как комедийное искусство к юмору, а драматическое к печали. Все люди одинаковые своими душевными свойствами так сказать по качеству, но различаются по количеству. Все могут испытывать и страх, и гнев, но одни живут больше страхом, то есть осторожностью другие более активны и склонны ко гневу и к борьбе, которая из гнева вытекает. Конечно этими свойствами многообразия рода человеческого не исчерпывается, можно сказать еще очень много, например, одни люди более открыты обществу, другие более закрыты и лучше себя чувствуют в одиночестве. Если и нечто в человеческой природе вообще не постижимое, таинственное и мистическое. Но когда вопрос касается литературы и кино в жанре ужасов то это направление чаще всего избирают люди, для которых чувство страха имеет очень большое значение. Не вызывает сомнений что среди читателей и зрителей такого искусства встречаются самые разные личности, но их роднит способность воспринимать мир через страх. Но эта способность, лишь художественный вкус и восприятие мира, как некий фильтр, задерживающий одно и пропускающий другое, не более. Эта способность сама не плоха и не хороша, важно к чему она ведет. Например, если в драматической литературе и кино не будет никакого смысла, а все будет сводится к стремлению любыми способами вызвать у зрителя печаль и чувство безысходности, то такое «творчество» можно считать бессмысленным, и по сути вредным. Ради самой печали никто не смотрит драматургию, печаль даже просто на эмоциональном уровне служит для того что бы радость была более заметна, на фоне тоски и мрака. Это можно проиллюстрировать: представьте сырой и мрачный холодный вечер, вокруг пусто, холод обжигает лицо, над головой свинцовые тучи, все дышит печалью, одиночеством и безысходностью. Временами моросит дождь, все окрашено в сине-серые тона. И вдруг на горизонте в небольшое облачное окошко заглядывает заходящее солнце и озаряет все фиолетово-красным светом. На фоне серости и унылости этот закат кажется прекрасным, он несет надежду на то что за плотными тучами есть солнце, есть тепло и надежда. Но разве вызвал бы этот закат такие мысли и чувства, если бы день был светлый и солнечный? Спорить тут бессмысленно, всем понятно, что нежные и теплые лучи заходящего солнца, предстают нам во всей красе, именно на фоне пепельной серости и печали. Никто не будет получать удовольствия от фильма ужасов, если он не может нечего, как только на пугать, люде стремятся не ко страху, а наоборот через страх прийти к радости к надежде. Позитивное дороже и лучше выглядит именно на фоне негативного. И в таком случае придется признать, что искусство ужасов такое же, как и любое другое, а главное назначение искусства — это воспитание разумного доброго, вечного, а не одурманивания. Искусство должно нести истину, даже в фантастике эта истина есть, если это конечно хорошая фантастика. Никому не интересно читать чистые не связанные не с чем фантазии, они не вызывают отклика в душе. Только связанное с нами мы воспринимаем как интересное.