реформы ивана 3 и ивана 4 различия и общее

В чем же выражалась «правда» Ивана III? В том же, в чем выражалась «правда» османских султанов. Прежде всего, это равенство всех перед законом: Судебник 1497 года не дает никаких привилегий богатым и знатным ]. Здесь нужно поставить восклицательный знак: ничего подобного не было в тогдашней Европе; хорошо известно, что равенство перед законом – это завоевание Великой Французской революции. Далее: Судебник обеспечивает участие представителей общины в суде. Чтобы сделать суд доступным для простых людей, пошлины были снижены в пять раз. Категорически запрещаются «посулы» (то есть взятки) . Судьям давался строгий наказ быть внимательным к жалобщикам: «А каков жалобник к боярину приидет и ему жалобников от себе не отсылати, а давати всемь жалобником управа… » Понятно, что крестьяне больше всего страдали от произвола богатых и сильных, от требований исполнять барщину и платить оброки сверх законных норм.
Таким образом, Судебник Ивана III воспринял основную идею традиционного восточного права – идею защиты справедливости. Но еще более удивительно, что Судебник воспринял восточные методы защиты справедливости. “Русская правда” киевских времен не знала столь характерных для Востока жестоких казней и телесных наказаний. В Судебнике Ивана III такие наказания полагаются за многие преступления – специалисты в один голос говорят, что эта практика позаимствована с Востока ]. Таким образом, Иван III вполне усвоил основной принцип восточной монархии: защита справедливости требует суровых наказаний.
«Современники заметили, что Иоанн… явился грозным государем на московском великокняжеском престоле… - писал С. М. Соловьев, - он первый получил название Грозного, потому что явился для князей и дружины монархом, требующим беспрекословного повиновения и строго карающим за ослушание… » После 1485 года Иоанн называет себя «государем всея Руси» , а бояре именуют себя «государевыми холопами» великого князя – подобно «государевым рабам» в Турции . Летописи больше не сообщают о совещаниях царя с боярами, подобных совещанию, которое имело место в 1471 году перед походом на Новгород. На коронации Дмитрия-внука в 1497 году великого князя называют уже не иначе как «самодержцем» , а на наследника престола возлагают «шапку Мономаха» . Подобно византийскому императору (и турецкому султану) великий князь стремится выступать в роли самодержавного монарха.
Итак, можно прийти к выводу, что в конце XV века в России происходило частичное перенимание османских порядков: перенимались поместная система, переписи, судебные установления. По-видимому, можно сказать, что имел место широкий комплекс реформ, попытка преобразования России по османскому образцу. Эти преобразования в определенной степени можно сравнить с реформами Петра I – в том и в другом случае за образец для реформ бралась наиболее могущественная держава того времени. Чтобы ни у кого не было сомнений, кому следует подражать, Петр I приказал носить европейскую одежду – распоряжение с виду совершенно ненужное, но вполне выявляющее суть событий. Среди законов Ивана III есть подобное с виду совершенно ненужное распоряжение - но оно не оставляет сомнений, кому подражал великий князь. Иван III запретил своим подданным пить вино* - всякому становится ясным, что идеалом великого князя была Османская империя.
После смерти Василия III преобразование Россию по османскому образцу на время остановилось - начался период боярского правления. Реформы возобновились лишь в 50-х годах XVI века - это были знаменитые реформы Ивана Грозного.
Реформы Ивана IV были направлены на преобразование России по образцу самой могущественной державы того времени, Османской империи.
Итак, можно утверждать, что эпоха становления Московского государства была эпохой перенимания турецких порядков, временем преобразования России по османскому образцу. Преобразование по образцу самой могущественной "мировой" державы является одной из главных движущих сил истории; этот процесс характерен как для нашего времени, так и для средних веков.

Хорошо известно, что европейские послы и путешественники, приезжавшие в Россию в XVI-XVII веках считали «Московию» страной Востока. «Сравнения с турецкими султанами стали даже общим местом для иностранных писателей при характеристике московского государя» , -отмечал В. О. Ключевский [1]. Сопоставления с Турцией и Персией делались мимоходом, вскользь, как нечто вполне естественное. «Манеры столь близки турецким… » - писал Джером Турбервиль, а Сигизмунд Герберштейн и де ла Невиль отмечали, что одежда русских очень похожа на одежду татар и турок [2]. «...И поныне у них оказывается мало европейских черт, а преобладают азиатские» , -отмечал в 1680 году Яков Рейтенфельс. Тосканский посол писал о восточной пышности торжеств, об азиатских приемах управления государством и «всем строе жизни» , так не похожем на европейский [3].
За сто лет до Рейтенфельса в России побывал посол королевы Елизаветы, Джайлс Флетчер. Ученый дипломат внимательно изучал русские порядки и оставил описание страны, исполненное в лучших традициях просвещенной Англии. Флетчер подробно охарактеризовал организацию московского войска, административную и финансовую систему – так что его труд считали на Западе «энциклопедическим» . Английский ученый не проводил детальных сопоставлений – но на каждой странице его труда незримо присутствовало все то же видение Востока. В конце концов, оно материализовалось в форме вывода – решительного и окончательного, как приговор судьи:
«Образ правления у них весьма похож на турецкий, - писал Флетчер, - которому они, по-видимому, пытаются подражать, по положению своей страны и по мере своих способностей в делах политических… » [4]
***
Как отнеслись русские историки к этому приговору? Очень просто: они его проигнорировали. Османский султан был великим врагом православной России, и признать какие-то связи с османами было равносильно признанию в преступлении. Тем более что Флетчер не предъявил никаких доказательств – он не проводил детального сопоставления военной или административной систем, он считал сходство очевидным. Спустя несколько столетий все это покрылось дымкой времени и стало отнюдь не очевидным – появилась возможность не замечать то, что не хочешь видеть. Так что же имел в виду Флетчер?
Ричард Ченслор, открывший морской путь в Россию, оставил после себя мемуары, рассказывавшие о Московском царстве. Свежий взгляд первооткрывателя позволил ему выделить в устройстве этого царства самое главное - поместную систему. Ченслор посвятил несколько страниц описанию этой системы; он с восторгом писал о том, что благодаря поместной системе московский государь имеет великое множество храбрых воинов. «Если бы русские знали свою силу, никто не мог бы бороться с ними… » - таков был вывод английского путешественника [5].
Поместная система была основой Российского государства. Известный исследователь С. Б. Веселовский отмечал, что поместная система появилась на Руси внезапно, в конце XV века, и сразу же получила широкое распространение [6]. Воину за его службу давали от государя поместье с крестьянами, но это владение оставалось государственной собственностью; помещику причитались лишь платежи, зафиксированные в переписных листах. Поместье было небольшим, молодой воин, «новик» , получал не больше 150 десятин земли – около десяти крестьянских хозяйств. Помещики регулярно вызывались на смотры, и если воин вызывал недовольство командиров, то поместье могли отнять; если помещик проявил себя в бою, то «поместную дачу» увеличивали. Воинские командиры, бояре и воеводы, получали до 1500 десятин, но были обязаны приводить с собой дополнительных воинов – наемных слуг или боевых холопов – по одному человеку с каждых 150 десятин. Дворянин, получавший отставку по старости или из-за ран, имел право на часть поместья, «прожиток» . Если сын помещика поступал в службу вместо умершего отца, то он мог наследовать отцовское поместье – но не все, а лишь в тех размерах, которые полагались «новику» [7].