Как похвалить картины художника обделённого талантом?

В гостях у Ангелины Андреевны

Персональная выставка, безусловно событие значимое как для истинных мастеров своего дела, так и для Ангелины Андреевны.
К нам вышла главная персона дня. Мне показалось, что с её появлением зал, в котором все мы собрались, стал светлее благодаря невидимым лучам исходящим от хозяйки. Однако ответственный за всю эту немыслимую красоту должно быть перестарался с румяной на её лице, и платье с его откровенными вырезами так же вызывало сомнения. В области талии ремешок заметно сдавливал её широкие бока, тогда как подмышками бахрома свисала слишком свободно. Но, я всего лишь мужчина, и мне не дано постичь изящные тонкости женской моды. Ожерелье из крупного чёрного жемчуга подходило к общим розоватым тонам. На пухленьком среднем пальце правой её руки поблёскивал драгоценным самоцветом перстень в виде крохотной рыбки, расправившей плавники и хвост. Нечего сказать, искусная работа. Захотелось тайком рассмотреть эту рыбку поближе.
Гостей было много. С кем-то из собравшихся я был хорошо знаком, кого-то знал меньше, так же были и те, которых видел впервые. Чувствуя себя женщиной современных нравов, эта дама не слишком заботилась о коммуникабельном всеобщем комфорте в кругу приглашённых. Поначалу проникла в нас какая-то неопределённость, но позже всё само собой организовалось, когда открыли гостевую полную угощений, где всего было много и тем для обсуждения теперь хватало. Картины её висели повсюду и были они страшны. Я бы назвал эти карикатурные потуги мракобесием, но опасался, что буду поднят на смех и выставлен вон. Приходилось лицемерно помалкивать, слоняясь с задумчивым прищуром среди прочих знатоков. В беседе с гостями Ангелина Андреевна была придирчива, и следила за каждой произнесённой ими фигурой речи, но забывала при этом следить за собственной фигурой, прикладываясь без всякой меры к кондитерским изделиям.
Гости собирались в отдельные группы, что-то живо обсуждали, выпивали, звонко смеялись, после расходились по разным комнатам, затем снова собирались вместе и так без конца.
Один только я не мог влиться в этот творческий праздник. Какой-то во мне имелся социальный изъян. Зачем я вообще здесь появился? Ведь у меня одного дел куда больше, чем у всего этого сброда вместе взятого.
Ну, делу время, а потехе час. К тому же хозяйка выпила дурного отвара уже изрядно и смотрела теперь на всё вокруг, как-то расплывчато и безучастно. Ближе к вечеру гости стали постепенно разъезжаться. На прощание многие из них желали великой художнице творческого долголетия и здоровья в целом. Удивительное дело, но я странным образом застрял, где-то между пожелавшими ей здоровья и теми, кто уже выехал со двора.
— Позвольте уж и мне откланяться.
Будучи последним гостем, я направился к выходу.
— А это ещё зачем?
Спросила Ангелина Андреевна взяв меня под руку.
— Скажи, какое из моих полотен тебе понравилось больше всего?
Её слегка качнуло.
— Здесь нет полотен, у вас только картины, если не сказать картинки и они мне не нравятся.
Всё ещё вежливо отвечал я, в надежде на то, что сейчас буду отпущен. Ангелина Андреевна приняла эту новость тяжело. В тёмных глазах её запрыгали бесы, и голос стал другим. Вскоре прозвучало, что-то совсем уж неблагозвучное, после чего началась возня. Она придавила меня своей объёмной грудью к стене желая сломать что-то хрупкое, и поиски предпочла начать с карманов моих брюк. Поначалу было и щекотно, и неловко, но потом мне это надоело.
— Да отпустите вы уже.
В попытке вырваться, я услышал, что какой-то аксессуар моей одежды неприятно затрещал по шву.
— Не отпущу.
Сказала пьяная баба, и зажав в руке ключи от дома отправилась на кухню. Сейчас её шатало уже во все стороны.