глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка. шо я хотэл сказат?

«Гло́кая ку́здра ште́ко будлану́ла бо́кра и курдя́чит бокрёнка» )
— древнейший мем, придуманный аж в 1928 году филологом Л. В. Щербой как пример искусственной фразы, в которой все корневые морфемы заменены на бессмысленные сочетания звуков. Фраза создана для иллюстрации того, что многие семантические признаки слова можно понять из его морфологии.
Несмотря на это, общий смысл фразы понятен: некоторое, определенным образом характеризуемое, существо женского пола что-то сделало определённым образом с другим существом мужского пола, а затем начала (и продолжает до настоящего момента) делать что-то другое с его детёнышем (или более мелким представителем того же вида) .
Впрочем, хитроумные лингвисты скоро показали, что там не всё так просто, родив примеры типа «Закусочная турка нагло обманула казака и дурачит казачонка» , «Дикая собака динго трепанула волка и увечит волчонка» , «Слушая брата сильно психанула сестра и молчит сестренка» , «Завидевшая обидчика высоко маханула обезьяна и манит обезьяненка» и ещё полдюжины таких же.
Идейно схожими выражениями вполне можно считать сепульки, лятор, упячку, а также известные по произведениям Людмилы Петрушевской «Пуськи Бятые» и «Бармаглота» Льюиса Кэролла. Также следует отметить противоположные выражения типа Батарея или, например, фразу «Colorless green ideas sleep furiously» — грамматически верную и составленную из осмысленных слов, но не имеющую смысла в целом.
Сяпала Калуша по напушке и увазила бутявку. И волит: — Калушата, калушаточки! Бутявка! Калушата присяпали и бутявку стрямкали. И подудонились. А Калуша волит: — Оее, оее! Бутявка-то некузявая! Калушата бутявку вычучили. Бутявка вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки. А Калуша волит: — Бутявок не трямкают. Бутявки дюбые и зюмо-зюмо некузявые. От бутявок дудонятся. А бутявка волит за напушкой: — Калушата подудонились! Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!
Л. С. Петрушевская, «Пуськи бятые» Драмбуник латко крипетил вакого горселёнка.
Из школьного учебника по русскому языку (Бабайцева В. В. , Чеснокова Л. Д. )
— Выстребаны обстряхнутся, — говорил он, — и дутой чернушенькой объятно хлюпнут по маргазам. Это уже двадцать длинных хохарей. Марко было бы тукнуть по пестрякам. Да хохари облыго ружуют. На том и покалим сростень. Это наш примар… Дон Рэба пощупал бритый подбородок. — Студно туково, — задумчиво сказал он. Вага пожал плечами. — Таков наш примар. С нами габузиться для вашего оглода не сростно. По габарям? — По габарям, — решительно сказал министр охраны короны. — И пей круг, — произнес Вага, поднимаясь.
«Трудно быть богом» (А. и Б. Стругацкие) Существует песня группы Хор Космодесанта «Глокая куздра» , чуть более, чем полностью состоящая из вышеуказанной копипасты. Эта песня также цитируется в романе С. Логинова «Свет в окошке» .
Пример фразы был предложен академиком Л. В. Щербой в 1930-е (в 1928 году? ) и использовался на вводных лекциях к курсу «Основы языкознания» . Широкую известность эта фраза приобрела после публикации научно-популярной книги Льва Успенского «Слово о словах». Согласно устному рассказу Ираклия Андроникова, исходно (в конце 1920-х годов) фраза звучала: «Кудматая бокра штеко будланула тукастенького бокрёночка» .
•
Точная фраза Щербы до сих пор неизвестна. Сам он произносил её в разное время по-разному, и верификация изначального варианта, судя по всему, невозможна.
Ещё в декабре 1863 года Льюис Кэрролл после любительского спектакля «Альфред Великий» прочёл гостям четверостишие (состояло целиком из несуществующих слов, за исключением служебных, чем формально было родственно «глокой куздре») , которое позже использовал как первую и последнюю строфу баллады «Бармаглот» , приведённой в книге «Алиса в Зазеркалье» . «Бармаглот» — вероятно, самая известная попытка ввести в язык несуществующие слова, подчиняющиеся, тем не менее, всем законам языка.