Л. А. Андреев "Ангелочек" Ответить на вопросы

1. задрот параноик
2тварь тупая. Пулю в башку такой.
3. космический пессимизм та же х н яяяя что императив канта

1. Сашка – тринадцатилетний мальчик, упрямый, ожесточенный, нелюдимый. Сашка «обладал непокорной и смелой душой», и всегда реагировал на причиненное ему зло, за что в  гимназии его прозвали Волчонком. Он «бил товарищей, грубил начальству, рвал учебники и целый день лгал то учителям, то матери», и лишь к отцу он относился уважительно. Когда в драке ему расшибали нос, он нарочно расковыривал его еще больше и орал без слез, но так громко, что все испытывали неприятное ощущение, морщились и затыкали уши. Проорав сколько нужно, он сразу умолкал, показывал язык и рисовал в черновой тетрадке карикатуру на себя, как орет, на надзирателя, заткнувшего уши, и на дрожащего от страха победителя. Вся тетрадка заполнена была карикатурами, и чаще всех повторялась такая: толстая и низенькая женщина била скалкой тонкого, как спичка, мальчика. Внизу крупными и неровными буквами чернела подпись: «Проси прощенья, щенок», — и ответ: «Не попрошу, хоть тресни».
Перед самым Рождеством Сашку выгнали из гимназии. Он совсем распоясался, и целыми днями бегал во дворе с ребятами, которых бил при каждом удобном случае.
Иван Саввич – отец Сашки, слабовольный, добрый человек, тяжело больной, пьющий мужчина.
Феоктиста Петровна – мать Сашки, грубая, пьющая женщина.

2."Отец давно, до Сашкина еще рождения, был учителем у Свечниковых и с тех пор думал, что они самые хорошие люди. Тогда он еще служил в земской статистике и ничего не пил. Разошелся он с ними после того, как женился на забеременевшей от него дочери квартирной хозяйки, стал пить и опустился до такой степени, что его, пьяного, поднимали на улице и отвозили в участок. Но Свечниковы продолжали помогать ему деньгами, и Феоктиста Петровна, хотя ненавидела их, как книги и все, что связывалось с прошлым ее мужа, дорожила знакомством и хвалилась им."
"Когда-то Иван Саввич сильно пил водку, и тогда жена боялась и ненавидела его. Но, когда он начал харкать кровью и не мог больше пить, стала пить она, постепенно привыкая к водке. И тогда она выместила все, что ей пришлось выстрадать от высокого узкогрудого человека, который говорил непонятные слова, выгонялся за строптивость и пьянство со службы и наводил к себе таких же длинноволосых безобразников и гордецов, как и он сам. В противоположность мужу она здоровела по мере того, как пила, и кулаки ее все тяжелели. Теперь она говорила, что хотела, теперь она водила к себе мужчин и женщин, каких хотела, и громко пела с ними веселые песни. А он лежал за перегородкой, молчаливый, съежившийся от постоянного озноба, и думал о несправедливости и ужасе человеческой жизни. И всем, с кем ни приходилось говорить жене Ивана Саввича, она жаловалась, что нет у нее на свете таких врагов, как муж и сын: оба гордецы и статистики."