Викторианская эпоха. Семейные отношения.

Наименьших успехов викторианство достигло в этике отношений полов и семейной жизни. Доказательство – статистический факт: в 1840-1870-х годах около 40% англичанок так называемого «среднего класса» всю жизнь оставались незамужними. Причиной была не нехватка лиц мужского пола, а противоестественная система моральных условностей и предубеждений, создававшая тупиковые ситуации для многих, кто желал устроить личную жизнь.

Понятие мезальянса (неравного брака) в викторианской Англии было доведено до настоящего абсурда.

К примеру, ничто вроде бы не мешало соединить узами брака отпрысков двух равнородных дворянских семейств – но конфликт, возникший между предками в XV веке и не исчерпанный, воздвигал стену отчуждения

Преуспевающий сельский лавочник-сквайр не мог выдать свою дочь за сына дворецкого, служащего у местного лендлорда – ибо дворецкий, представитель категории старших господских слуг, на социальной лестнице стоял неизмеримо выше лавочника, пусть у него, дворецкого, не было за душой ни гроша.

Дочь дворецкого могла выйти замуж за сына лавочника – но ни в коем случае не за простого крестьянского парня, такое снижение социального статуса общество резко осуждало. Бедную девушку «перестанут принимать» , её детям трудно будет найти место в жизни из-за «безрассудного поступка» матери.

Открытые проявления симпатии и приязни между мужчиной и женщиной, даже в безобидной форме, без интимностей – категорически запрещались.

Слово «любовь» полностью табуировалось.

Пределом откровенности в объяснениях были пароль «Могу ли я надеяться? » и отзыв «Я должна подумать» .

Ухаживания должны были иметь публичный характер, состоять из ритуальных бесед, символических жестов и знаков.

Самым распространённым знаком расположения, предназначенным специально для посторонних глаз, было разрешение молодому человеку нести молитвенник, принадлежащий девушке, по возвращении с воскресного богослужения.

Девушка, хотя бы на минуту оставшаяся в помещении наедине с мужчиной, не имевшим по отношению к ней официально объявленных намерений, считалась скомпрометированной. Пожилой вдовец и его взрослая незамужняя дочь не могли жить под одной крышей – им приходилось либо разъезжаться, либо нанимать в дом компаньонку, ибо высокоморальное общество всегда было готово, неведомо почему, заподозрить отца и дочь в намерении совершить инцест.

Супругам при постороних рекомендовалось обращаться друг к другу официально (мистер Такой-То, миссис Такая-То) , чтобы нравственность окружающих не страдала от интимной игривости супружеского тона.

Верхом неприличия и развязности считалась попытка заговорить с незнакомым человеком – требовалось предварительное представление собеседников друг другу третьим лицом.

Одинокая девушка, посмевшая на улице обратиться к незнакомому мужчине с невинным вопросом («Как пройти на Бейкер-стрит?») , могла подвергнуться оскорблениям – такое поведение считалось возможным только для уличных проституток.

Мужчинам, как высшим совершенным существам, такое поведение, напротив, дозволялось – отчего Лондон середины XIX века был раем для уличных приставал и ловеласов.

В застолье соблюдался обычай так называемого разделения полов (segregation of sexes): по окончании трапезы женщины вставали и удалялись, мужчины оставались выкурить сигару, пропустить стаканчик портвейна и потолковать об отвлечённых проблемах и высоких материях.

Любопытно, что при всех описанных сложностях английская правовая традиция личной свободы оставалась неприкосновенной.
Молодому англичанину для женитьбы не требовалось согласие родителей. Зато отец имел право лишить такого непокорного сына наследства

Жены давали благородным мужьям только для зачатия наследника и всё, остальное считалось не приличным. Мужья обычно оттопыривались с крестьянками .

Да. Почитай "любовницу французского лейтенанта" Джона Фаулза.