Опишите то как вы поняли Роман Зона (Сергей Довлатов) Философия романа

Рядом аналитиков отмечалось, что «Зона» Довлатова принадлежит к уже традиционной для русской литературы лагерной теме, восходящей к 17 веку, к протопопу Аввакуму, продолженной в 19 веке Достоевским («Записки из мертвого дома» ) и уже в 20 веке получившей наиболее широкое распространение.
В одном из своих писем в составе «Зоны» Довлатов предлагает такую аннотацию к своей повести: «Традиция русской «каторжной» (или лагерной) прозы характеризуется выдающимися именами - Достоевского, Солженицына, Шаламова. В их бессмертных произведениях каторга, лагерь неизменно изображается с позиции жертвы.
В коротком романе Довлатова «Зона» главным действующим лицом является лагерный надзиратель, с точки зрения которого и представлен ход событий.
Это дает возможность автору по-новому взглянуть на многие факты, дать им неожиданную оценку и сделать парадоксальные выводы… » До сих пор исследователи в работах о повествовательной структуре «Зоны» ограничивались лишь общими замечаниями о ее неоднородности и более или менее подробным анализом только «записок надзирателя». у Довлатова выражается в том, что он сопровождает лагерные рассказы метатекстом - комментирующими письмами к издателю, Игорю Ефимову [заметим, что фамилия издателя не присутствует в тексте «Зоны» , а имя упоминается лишь в первом и последнем письмах. - В. П.] . Эти письма сами строятся как особого рода интеллектуальные новеллы, диалогически соотнесенные с сюжетной частью повествования - благодаря им «Зона» становится литературным манифестом с иллюстрациями… » [7]. И далее: «…Разнонаправленные мотивы довлатовского автокомментария, на самом деле, бьют в одну точку: они подрывают веру в связь между жизнью и литературой, надежду на то, что творчество способно изменять безобразную реальность»

Я поняла его так, что люди по обе стороны колючей проволоки одинаковы, и заключенные, и надзиратели. Никто никогда не узнает, что на самом деле там происходит. Когда человек живет в глуши, в отрыве от цивилизации, в обособленном пространстве, чувствует в своих руках власть, то надо иметь внутренний стержень, чтобы не опуститься и не оскотиниться до уровня тех, за кем ты приставлен надзирать. Когда нет сдерживающих факторов, люди становятся самими собой. Достойно ведут себя единицы (как из числа заключенных, так и из числа надзирателей) , остальные превращаются в быдломассу. А виновато видимо государство, которое традиционно для нас плевать хотело на своих граждан и на защиту их прав, и сделало нас такими, какими мы стали.