Стих о жестокости охоты

По весне за логом кедровым
где и снег еще не растаял,
под безмолвным ночным покровом
егеря обложили стаю.
По раскладу давно привычному
рассчитались на номера,
да по окрику злому, зычному,
для людей началась игра.
На махах уходили волки,
порешивши, что в силе уйти,
только егерские двустволки
встали смертью на их пути.
Вот уж первой пала волчица
приняв грудью стальной жакан,
сквозь линялую шерсть сочится,
бьет на вздохе, кровавый фонтан.
За мгновение все и случилось,
переярок, матерый, щенок.. .
кровь на белом снегу парилась,
а над ружьями вился дымок.

Пили водку, добив подранка,
ошалев от удачи такой,
все хвалясь, что теперь спозаранку
уж не слышать им волчий вой!
Только вдруг притихли, трезвея,
глядя в край, где лежала стая.. .
как согнувшись над трупом зверя,
пацаненок громко рыдает.
Сельский мальчик, босой, без шапки,
по всему.. . из села, что рядом,
морду зверя зажав в охапку,
все глядел невидящим взглядом.
На людей он смотрел сквозь слезы,
гладя серую шерсть волчицы.
Стыл в ветвях одинокой березы
старый ворон пустой глазницей.
И на всхлипе, на детском, тонком,
опустив осторожно тело,
подняв вверх худые ручонки,
молвил тихо, совсем не смело:
-Вы скажите мне, добрые люди,
чем, пред вами сей мир повинен... ?
Что ж вы губите всё... будто нелюди,
оторвавшись от пуповины?
Разве ж зверь сей виновник истый
что порублен под корень лес.. .
нет ни трав, ни сосен смолистых,
да зверью не осталось мест... ?

И не молвив уж больше слова,
лишь устало взмахнув рукой,
тихо брел средь стволов кедровых,
даже всхлипом не руша покой.
И застыли в молчанье суровом
протрезвевшие мужики,
не обмолвившись лишним словом,
волчью кровь обтирая с руки.
А над лесом, привычным клином,
потянул журавлиный строй.. .
над затишьем лесных исполинов,
птицы вновь возвращались домой.

Пиф-паф!! !

"ой Ё ёй! "

"Умирает зайчик мой" (потирая руки)

что то вспомнился этот мультик....

Стихотворение Н. Заболоцкого:
ЖУРАВЛИ
Вылетев из Африки в апреле
К берегам отеческой земли,
Длинным треугольником летели,
Утопая в небе, журавли.

Вытянув серебряные крылья
Через весь широкий небосвод,
Вел вожак в долину изобилья
Свой немногочисленный народ.

Но когда под крыльями блеснуло
Озеро, прозрачное насквозь,
Черное зияющее дуло
Из кустов навстречу поднялось.

Луч огня ударил в сердце птичье,
Быстрый пламень вспыхнул и погас,
И частица дивного величья
С высоты обрушилась на нас.

Два крыла, как два огромных горя,
Обняли холодную волну,
И, рыданью горестному вторя,
Журавли рванулись в вышину.

Только там, где движутся светила,
В искупленье собственного зла
Им природа снова возвратила
То, что смерть с собою унесла:

Гордый дух, высокое стремленье,
Волю непреклонную к борьбе -
Все, что от былого поколенья
Переходит, молодость, к тебе.

А вожак в рубашке из металла
Погружался медленно на дно,
И заря над ним образовала
Золотого зарева пятно.
1948

Rammstein — Waidmanns Heil

В. Высоцкий
КОНЕЦ "ОХОТЫ НА ВОЛКОВ",
ИЛИ ОХОТА С ВЕРТОЛЕТОВ

Словно бритва, рассвет полоснул по глазам,
Отворились курки, как волшебный сезам,
Появились стрелки, на помине легки, -
И взлетели стрекозы с протухшей реки,
И потеха пошла - в две руки, в две руки!

Вы легли на живот и убрали клыки.
Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,
Чуял волчие ямы подушками лап;
Тот, кого даже пуля догнать не могла б, -
Тоже в страхе взопрел и прилег - и ослаб.

Чтобы жизнь улыбалась волкам - не слыхал, -
Зря мы любим ее, однолюбы.
Вот у смерти - красивый широкий оскал
И здоровые, крепкие зубы.

Улыбнемся же волчей ухмылкой врагу -
Псам еще не намылены холки!
Но - на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!

Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,
К небесам удивленные морды задрав:
Либо с неба возмездье на нас пролилось,
Либо света конец - и в мозгах перекос, -
Только били нас в рост из железных стрекоз.

Кровью вымокли мы под свинцовым дождем -
И смирились, решив: все равно не уйдем!
Животами горячими плавили снег.
Эту бойню затеял не Бог - человек:
Улетающим - влет, убегающим - в бег.. .

Свора псов, ты со стаей моей не вяжись,
В равной сваре - за нами удача.
Волки мы - хороша наша волчая жизнь,
Вы собаки - и смерть вам собачья!

Улыбнемся же волчей ухмылкой врагу,
Чтобы в корне пресечь кривотолки.
Но - на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!

К лесу - там хоть немногих из вас сберегу!
К лесу, волки, - труднее убить на бегу!
Уносите же ноги, спасайте щенков!
Я мечусь на глазах полупьяных стрелков
И скликаю заблудшие души волков.

Те, кто жив, затаились на том берегу.
Что могу я один? Ничего не могу!
Отказали глаза, притупилось чутье.. .
Где вы, волки, былое лесное зверье,
Где же ты, желтоглазое племя мое? !

...Я живу, но теперь окружают меня
Звери, волчих не знавшие кличей, -
Это псы, отдаленная наша родня,
Мы их раньше считали добычей.

Улыбаюсь я волчей ухмылкой врагу,
Обнажаю гнилые осколки.
Но - на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!

1977-1978

Высоцкий В. Охота на кабанов
Грязь сегодня еще непролазней,
Сверху мразь, словно бог без штанов, -
К черту дождь - у охотников праздник:
Им сегодня стрелять кабанов.

Били в ведра и гнали к болоту,
Вытирали промокшие лбы,
Презирали лесов позолоту,
Поклонялись азарту пальбы.

Егерей за кровожадность не пинайте,
Вы охотников носите на руках, -
Любим мы кабанье мясо в карбонате,
Обожаем кабанов в окороках.

Кабанов не тревожила дума:
Почему и за что, как в плену, -
Кабаны убегали от шума,
Чтоб навек обрести тишину.

Вылетали из ружей жаканы,
Без разбору разя, наугад, -
Будто радостно бил в барабаны
Боевой пионерский отряд.

Егерей за кровожадность не пинайте,
Вы охотников носите на руках, -
Любим мы кабанье мясо в карбонате,
Обожаем кабанов в окороках.

Шум, костер и тушенка из банок,
И "охотничья" водка - на стол.
Только полз присмиревший подранок,
Завороженно глядя на ствол.

А потом - спирт плескался в канистре,
Спал азарт, будто выигран бой:
Снес подранку полчерепа выстрел -
И рога протрубили отбой.

Егерей за кровожадность не пинайте,
Вы охотников носите на руках, -
Любим мы кабанье мясо в карбонате,
Обожаем кабанов в окороках.

Мне сказали они про охоту,
Над угольями тушу вертя:
"Стосковались мы, видно, по фронту, -
По атакам, да и по смертям.

Это вроде мы снова в пехоте,
Это вроде мы снова - в штыки,
Это душу отводят в охоте
Уцелевшие фронтовики... "

Егерей за кровожадность не пинайте,
Вы охотников носите на руках, -
Любим мы кабанье мясо в карбонате,
Обожаем кабанов в окороках.

1970

Он убегал, в него стреляли люди

Проваливаясь лапой в рыхлый снег,

Волк твёрдо знал: спасения не будет...

И зверя нет страшней, чем ЧЕЛОВЕК.

А в этот миг за сотни километров,

Был в исполненьи смертный приговор.

Девчонка малолетняя там где-то

Уже четвёртый делала аборт.

Малыш кричал!!! Но, крик никто не слушал,

Он звал на помощь: «МАМОЧКА, ПОСТОЙ!!!

Ты дай мне шанс, чтобы тебе быть нужным!!!

Дай мне возможность жить!!! Ведь я живой!!!»

А волк бежал, собаки глотку рвали.

Кричали люди пьяные в лесу.

Его уже почти совсем догнали,

Волк вскинул морду и смахнул слезу...

Малыш кричал, слезами заливаясь.

Как страшно НЕ РОДИВШИСЬ УМЕРЕТЬ!

И от железки спрятаться пытаясь,

Мечтал в глаза он маме посмотреть.

Вот только «маме» этого не нужно,

Не МОДНО стало, видите ль, рожать.

Она на глупость тратит свою душу,

Своих детей «не в падлу» убивать...

А волк упал без сил, так было надо,

Он от волчицы ВАРВАРОВ увёл.

Одна она с волчатами осталась,

Когда он на себя взял приговор.

Собаки рвали в клочья его тело!

Но только душу волчью не порвать!!!

Душа его счастливой мчалась в небо!!!

РАДИ ДЕТЕЙ ЕСТЬ СМЫСЛ УМИРАТЬ!!!

И кто, скажите, зверь на самом деле?

И почему противен этот век???

А просто ЧЕЛОВЕЧНЕЕ НАС ЗВЕРИ,

И зверя нет страшней, чем ЧЕЛОВЕК!!!