Подскажите такое стихотворение, что когда читаешь его, сразу хочется плакать..?

"Зинка" Юлии Друниной.
Сразу-то ещё ничего, а вот в конце невозможно удержаться.

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО

Женщине из г. Вичуга

Я вас обязан известить,
Что не дошло до адресата
Письмо, что в ящик опустить
Не постыдились вы когда-то.

Ваш муж не получил письма,
Он не был ранен словом пошлым,
Не вздрогнул, не сошел с ума,
Не проклял все, что было в прошлом.

Когда он поднимал бойцов
В атаку у руин вокзала,
Тупая грубость ваших слов
Его, по счастью, не терзала.

Когда шагал он тяжело,
Стянув кровавой тряпкой рану,
Письмо от вас еще все шло,
Еще, по счастью, было рано.

Когда на камни он упал
И смерть оборвала дыханье,
Он все еще не получал,
По счастью, вашего посланья.

Могу вам сообщить о том,
Что, завернувши в плащ-палатки,
Мы ночью в сквере городском
Его зарыли после схватки.

Стоит звезда из жести там
И рядом тополь — для приметы.. .
А впрочем, я забыл, что вам,
Наверно, безразлично это.

Письмо нам утром принесли.. .
Его, за смертью адресата,
Между собой мы вслух прочли —
Уж вы простите нам, солдатам.

Быть может, память коротка
У вас. По общему желанью,
От имени всего полка
Я вам напомню содержанье.

Вы написали, что уж год,
Как вы знакомы с новым мужем.
А старый, если и придет,
Вам будет все равно ненужен.

Что вы не знаете беды,
Живете хорошо. И кстати,
Теперь вам никакой нужды
Нет в лейтенантском аттестате.

Чтоб писем он от вас не ждал
И вас не утруждал бы снова.. .
Вот именно: «не утруждал».. .
Вы побольней искали слова.

И все. И больше ничего.
Мы перечли их терпеливо,
Все те слова, что для него
В разлуки час в душе нашли вы.

«Не утруждай» . «Муж» . «Аттестат».. .
Да где ж вы душу потеряли?
Ведь он же был солдат, солдат!
Ведь мы за вас с ним умирали.

Я не хочу судьею быть,
Не все разлуку побеждают,
Не все способны век любить, —
К несчастью, в жизни все бывает.

Ну хорошо, пусть не любим,
Пускай он больше вам ненужен,
Пусть жить вы будете с другим,
Бог с ним, там с мужем ли, не с мужем.

Но ведь солдат не виноват
В том, что он отпуска не знает,
Что третий год себя подряд,
Вас защищая, утруждает.

Что ж, написать вы не смогли
Пусть горьких слов, но благородных.
В своей душе их не нашли —
Так заняли бы где угодно.

В отчизне нашей, к счастью, есть
Немало женских душ высоких,
Они б вам оказали честь —
Вам написали б эти строки;

Они б за вас слова нашли,
Чтоб облегчить тоску чужую.
От нас поклон им до земли,
Поклон за душу их большую.

Не вам, а женщинам другим,
От нас отторженным войною,
О вас мы написать хотим,
Пусть знают — вы тому виною,

Что их мужья на фронте, тут,
Подчас в душе борясь с собою,
С невольною тревогой ждут
Из дома писем перед боем.

Мы ваше не к добру прочли,
Теперь нас втайне горечь мучит:
А вдруг не вы одна смогли,
Вдруг кто-нибудь еще получит?

На суд далеких жен своих
Мы вас пошлем. Вы клеветали
На них. Вы усомниться в них
Нам на минуту повод дали.

Пускай поставят вам в вину,
Что душу птичью вы скрывали,
Что вы за женщину, жену,
Себя так долго выдавали.

А бывший муж ваш — он убит.
Все хорошо. Живите с новым.
Уж мертвый вас не оскорбит
В письме давно ненужным словом.

Живите, не боясь вины,
Он не напишет, не ответит
И, в город возвратись с войны,
С другим вас под руку не встретит.

Лишь за одно еще простить
Придется вам его — за то, что,
Наверно, с месяц приносить
Еще вам будет письма почта.

Уж ничего не сделать тут —
Письмо медлительнее пули.
К вам письма в сентябре придут,
А он убит еще в июле.

О вас там каждая строка,
Вам это, верно, неприятно —
Так я от имени полка
Беру его слова обратно.

Примите же в конце от нас
Презренье наше на прощанье.
Не уважающие вас
Покойного однополчане.

По поручению офицеров полка
К. Симонов

Тут у каждого по-своему.. . Стихи Семёновой почитайте...

" ДРАНГ НАХ ОСТЕН"

Письмо с восточного фронта.
июнь 1941 года

Шульц, гутен таг!
Ну вот я и в России.
Наш батальон шагает на восток.
Потери в нашей роте небольшие,
Вот только ноги преют от сапог.
Мы с авангардом быстро наступаем.
Нам оставляют целыми мосты.
Близка победа, мы об этом знаем –
Еще до снега будем у Москвы.. .
Россия, Шульц, - сплошное бездорожье.
Огромная и дикая страна-
Поля большие засевают рожью
И избами зовут они дома.
Здесь церкви с золотыми куполами,
На кладбищах, как и у нас кресты,
Да бабы глупые с большими подолами,
Как нас завидят – прячутся в кусты.
А мы шагаем, по садам, по их покосам –
Солдаты Вермахта. Что ждет нас впереди?
Но я себя не мучаю вопросом:
К чему приду и что оставлю позади?
Который день тушенка с шоколадом.
Скорей бы уж деревня с молоком,
Где девки круглые, мне – лучшая награда!
Все остальное для меня потом.
Мы шнапс здесь запиваем русским квасом.
На курах тренируемся в стрельбе.
От Польши до Урала все здесь наше.. .
И вот еще, хочу сказать тебе:

Я после всей кампании восточной,
Открою скотобойню тут свою,
И буду торговать свининой сочной,
Ох заживем мы с Мартой, как в раю.. .
Себя, как и патронов, не жалею.
Не добиваю раненных я, нет.
Лишь коммунистов, комиссаров и евреев
Я отправляю к черту на обед.
Иванов пленных мне до смеха жалко:
Их, хоть сейчас, для обозрения – в музей.
Бедняг сгоняют в лагерь, как на свалку.. .
Пока, дружище!
Ауф фидер зейн!

Письмо с восточного фронта.
июнь 1942 года

Шульц, гутен таг!
Мы снова наступаем.
Хотя на реках взорваны мосты,
Но я уверен, Шульц. Я твердо знаю –
Мы будем на развалинах Москвы!
Прошел лишь год. Как все переменилось.
Мы не успели к снегу взять Москву.
Зима морозом адским навалилась,
А мы без теплого в сугробах, на ветру.
Я насмотрелся мяса, крови, смерти.
Мне повезло: в демяновском "котле"
Я выжил, в той кровавой круговерти.. .
Я верю, Шульц, в удачу на войне.
В обнимку с автоматом и со вшами... -
Я не забуду это никогда:
Нас обмороженных, с пустыми животами,
"Люфтваффе" вывозило в тыл тогда.
Я улетал, а смерть смеялась в спину:
"Здесь для могил полно свободных мест... "
Но я не понял, а за эту зиму,
Медаль мне дали и железный крест.
Потом медсестры, белые палаты,
Короткий отпуск к Марте.. . Дальше вновь
Восточный фронт. В окопы каски вжаты,
Где берег Дона заливает кровь.
Здесь русские отчаянно дерутся,
И непонятно, где чей перевес,
К нам в плен они лишь мертвыми сдаются,
А их штрафбат страшней чем наш "СС".
И я их начинаю ненавидеть.. .
Плацдарм наш мертвечиною пропах,
Весь берег в трупах: дай Бог, вам не видеть,
Как воронье сидит на черепах.

Реванш за поражение зимою
Мы взяли здесь, у Дона и в Крыму.
А к Рождеству, покончив с их Москвою,
Вернусь в Берлин и Марту обниму.
Вперед мой друг! Хайль Гитлер! И до встречи.
Вот только жаль потерянных друзей.
Пишу тебе в затишье, в знойный вечер.
Пока, дружище!
Ауф фидер зейн!

Письмо с восточного фронта.
июнь 1943 года

Шульц, гутен таг!
Мне все здесь надоело.
Пишу тебе и больше никому.
Мы, Шульц, в дерьме. И плохо наше дело.
Я злой на все. Я что-то не пойму:
Нас били под Москвой, под Сталинградом –
Непобедимый Вермахт – черт возьми!
И "дранг нах остен" не был здесь парадом
У "высшей расы", проклятой людьми.
Ты пишешь, что бомбят вас англичане,
А значит, и до вас война дошла –
Берлин не спит тревожными ночами,
Что Марта жениха себе нашла.. .
В окопах, Шульц, гнилое настроение –
Судьба пинает. Чаще все под зад.
Идут бои лишь местного значения:
То наступаем, то бежим назад.
Однажды, после боя, за деревней,
На госпиталь отставший набрели. -
Лежали русские в траве между деревьев –
С полсотни раненных: в грязи, в крови, в пыли.
Глаза тревожные, без страха, но с надеждой.
Все без оружия, но пальцы – в кулаки,
"Тяжелые" по пояс без одежды.. .
Мы перед ними, словно дураки –
Стояли и не знали, что нам делать?
И добивать их вроде не с руки,
Но чей-то выстрел сбросил тень с прицела,

Булат Окуджава

ГОЛУБОЙ ШАРИК
Девочка плачет: шарик улетел.
Ее утешают, а шарик летит.

Девушка плачет: жениха все нет.
Ее утешают, а шарик летит.

Женщина плачет: муж ушел к другой.
Ее утешают, а шарик летит.

Плачет старушка: мало пожила.. .
А шарик вернулся, а он голубой.

Сергей Калугин

Господь! Сколь безнадежны все попытки
Сквозь немоту приблизиться к Тебе.
Средь многих прав, лишь право на ошибку
Моей судьбой оправдано вполне.

Как мотылек, что прянул, опаленный,
Из пламени в сгустившуюся тьму —
Так я бежал когда-то, ослепленный,
От следования Слову Твоему.

И мир померк, и духу стало тесно,
И Бездна отворилась предо мной,
Но верил я, что и для падших в Бездну
Ты, недвижим, пребудешь за спиной.

Когда же Страж на дверь обрушил молот,
Закрыв мне отступ к Свету бытия,
Я оглянулся, сердцем чуя холод,
И вот, мой Бог, здесь не было Тебя.

Так смерть опережает Смерть Вторая
И делает бессмысленной канву.
С тех пор я слышу — и не постигаю,
С тех пор живу — как будто не живу.

Лишь память, ненадежная обитель,
Хранит залог надежды неземной.
Я жду — разбивши ковы, Искупитель
От Крестной Жертвы явится за мной.

уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу

Мягкий трепет неба золотого
Рваный бег напористого дня.
Вечер. горизонт- теплей итога,
будто-бы и не было меня.
Мамин лик в туманных клочьях стирки
Нервная, скользящая родня.
Лампа. Света тусклые опилки.. .
Будто-бы и не было меня.
Чай вечерний. Тени гладят стену.
Болтовня, упреки, вялый спор.
Кто о чем! Лишь траурную тему
не затронет общий разговор.
И, когда чуть внятно, чуть упрямо
странный стук послышится в ночи,
то его узнает только мама
Вздрогнет. Побледнеет. Замолчит.
Мама, мама!
И умрешь, не веря, что подведена за мной черта.
Двери распахнешь. Но вновь за дверью
вечная качнется пустота...

Э. Асадов "Стихи о рыжей дворняге"

Есенин "корова"
я правда рыдала

Давно - отвергнутый тобою,

Я шел по этим берегам

И, полон думой роковою,

Мгновенно кинулся к волнам.

Они приветливо яснели.

На край обрыва я ступил -

Вдруг волны грозно потемнели,

И страх меня остановил!
Поздней - любви и счастья полны,
Ходили часто мы сюда,
И ты благословляла волны,
Меня отвергшие тогда.
Теперь - один, забыт тобою,
Чрез много роковых годов,
Брожу с убитою душою
Опять у этих берегов.
И та же мысль приходит снова -
И на обрыве я стою,
Но волны не грозят сурово,
А манят в глубину свою.. .