Какие стихи В. Набокова вам нравятся? Напишите, пожалуйста.

Это самое любимое:

Ласточки

Инок ласковый, мы реем
над твоим монастырем
да над озером, горящим
синеватым серебром.

Завтра, милый, улетаем --
сонным утром в сентябре.
В Цареграде -- на закате,
в Назарете -- на заре.

Но на север мы в апреле
возвращаемся, и вот
ты срываешь, инок тонкий,
первый ландыш у ворот;

и, не понимая птичьих
маленьких и звонких слов,
ты нас видишь над крестами
бирюзовых куполов.

К РОССИИ

Отвяжись, я тебя умоляю!
Вечер страшен, гул жизни затих.
Я беспомощен. Я умираю
от слепых наплываний твоих.

Тот, кто вольно отчизну покинул,
волен выть на вершинах о ней,
но теперь я спустился в долину,
и теперь приближаться не смей.

Навсегда я готов затаиться
и без имени жить. Я готов,
чтоб с тобой и во снах не сходиться,
отказаться от всяческих снов;

обескровить себя, искалечить,
не касаться любимейших книг,
променять на любое наречье
все, что есть у меня, - мой язык.

Но зато, о Россия, сквозь слезы,
сквозь траву двух несмежных могил,
сквозь дрожащие пятна березы,
сквозь все то, чем я смолоду жил,

дорогими слепыми глазами
не смотри на меня, пожалей,
не ищи в этой угольной яме,
не нащупывай жизни моей!

Ибо годы прошли и столетья,
и за горе, за муку, за стыд, -
поздно, поздно! - никто не ответит,
и душа никому не простит.

Стихи, которые сочиняет герой романа "Дар".

Люби лишь то, что редкостно и мнимо,

Что крадется окраинами сна,

Что злит глупцов, что смердами казнимо,

Как родине, будь вымыслу верна.

Как звать тебя? Ты полумнемозина,

Полумерцанье в имени твоём,

И странно мне по сумраку Берлина

С полувиденьем странствовать вдвоём.

Наш час настал. Собаки и калеки

Одни не спят. Ночь летняя легка.

Автомобиль проехавший навеки

Последнего увёз ростовщика.

Близ фонаря, с оттенком маскарада,

Лист жилками зелёными сквозит.

У тех ворот - кривая тень Багдада,

А та звезда над Пулковым висит.

За пустырем, как персик, небо тает:

Вода в огнях, Венеция сквозит, -

А улица кончается в Китае,

А та звезда над Волгою висит.

Но вот скамья под липой освещённой.. .

Ты оживаешь в судорогах слёз:

Я вижу взор, сей жизнью изумлённый,

И бледное сияние волос.

Есть у меня сравненье на примете

Для губ твоих, когда целуешь ты:

Нагорный снег, мерцающий в Тибете,

Горячий ключ и в инее цветы.

Ночные наши бедные владенья,

Забор, фонарь, асфальтовую гладь

Поставим на туза воображенья,

Чтоб целый мир у ночи отыграть.

Не облака, а горные отроги,

Костёр в лесу, не лампа у окна.

О, поклянись, что до конца дороги

Ты будешь только вымыслу верна.

О, поклянись, что веришь в небылицу,

Что будешь только вымыслу верна,

Что не запрёшь души своей в темницу,

Не скажешь, руку протянув: стена.. .

и еще

БИЛЕТ

На фабрике немецкой, вот сейчас, -
Дай рассказать мне, муза, без волненья!
на фабрике немецкой, вот сейчас,
все в честь мою, идут приготовленья.

Уже машина говорит: "Жую,
бумажную выглаживаю кашу,
уже пласты другой передаю".
Та говорит: "Нарежу и подкрашу".

Уже найдя свой правильный размах,
стальное многорукое созданье
печатает на розовых листах
невероятной станции названье.

И человек бесстрастно рассует
те лепестки по ящикам в конторе,
где на стене глазастый пароход,
и роща пальм, и северное море.

И есть уже на свете много лет
тот равнодушный, медленный приказчик,
который выдвинет заветный ящик
и выдаст мне на родину билет.