Литература

что хотел сказать автор когда писал стих "вурдалак"

что хотел сказать пушкин когда писал стих "вурдалак" Трусоват был Ваня бедный: Раз он позднею порой, Весь в поту, от страха бледный, Чрез кладбище шел домой. Бедный Ваня еле дышит, Спотыкаясь, чуть бредет По могилам; вдруг он слышит, Кто-то кость, ворча, грызет. Ваня стал; - шагнуть не может. Боже! думает бедняк, Это верно кости гложет Красногубый вурдалак. Горе! малый я не сильный; Съест упырь меня совсем, Если сам земли могильной Я с молитвою не съем. Что же? вместо вурдалака - (Вы представьте Вани злость!) В темноте пред ним собака На могиле гложет кость.
Тема вурдалачества в этом стихотворении отнюдь не становится «предметом шутки» . В стихотворении ставится вопрос о соотношении правды и вымысла. Все, о чем говорится в стихотворении, существования вурдалаков все-таки не отменяет, хотя и не утверждает. Но проблема в том, что отмена вымысла, предания вовсе не рассеивает страха, более того, переводит естественный страх перед демонами низшего порядка в план ужаса, и шутливый тон этот ужас лишь оттеняет. По сути, перед нами образ смерти во всей ее обыденности, наготе и бесповоротности.
Если бы был вурдалак, гложущий кости мертвого, было бы все гораздо естественнее и логичнее — иному миру соответствуют иные существа. Но тайна смерти оказывается попранной, иронически сниженной, и в этом снижении — самое непреложное доказательство того, что человек действительно перестает быть. Здесь страшно именно то, что ничего страшного нет.
Владимир Яппаров
Владимир Яппаров
52 209
Лучший ответ
В стихотворении ставится вопрос о соотношении правды и вымысла. Все, о чем говорится в стихотворении, существования вурдалаков все-таки не отменяет, хотя и не утверждает. Но проблема в том, что отмена вымысла, предания вовсе не рассеивает страха, более того, переводит естественный страх перед демонами низшего порядка в план ужаса, и шутливый тон этот ужас лишь оттеняет. По сути, перед нами образ смерти во всей ее обыденности, наготе и бесповоротности.
Если бы был вурдалак, гложущий кости мертвого, было бы все гораздо естественнее и логичнее — иному миру соответствуют иные существа. Но тайна смерти оказывается попранной, иронически сниженной, и в этом снижении — самое непреложное доказательство того, что человек действительно перестает быть. Здесь страшно именно то, что ничего страшного нет.
что ваня был трусоват