Литература
Предал ли турецкий народ Назым Хикмет?
Не успел я ступить на турецкую землю в стамбульском аэропорту и опомниться после только что виденного с высоты синего шелкового Босфора и живописных конусообразных островов зелени, как мои вещи подхватил носильщик и вынес к стоянке такси. Узнав, что я из Советского Союза, шофер сказал: — У вас жил предатель турецкого народа! — Это кто же? — поинтересовался я. — Не знаете? — удивился. А потом: — Это о нем Ататюрк сказал: Надо его поймать, повесить, а потом сесть у его ног и горько заплакать! — Ах, ты о Назыме Хикмете!.. А я тебе скажу вот что: если Турция чем и велика, так это тем, что у нее есть Назым Хикмет! — Но он коммунист и предал Турцию! — Какой он коммунист? Он великий турецкий поэт! — Но… — хотел он оспорить меня, но я тут же прервал его: — Останови! Я не хочу ехать в машине человека, который не понимает, какую неправду изрекают его уста! Шофер растерялся, тут же стал упрашивать не покидать его: — Так объясните мне, если я не прав, — попросил он. Молча и охотно, как мне показалось, выслушав мой рассказ, он более со мной не спорил, хотя и не выразил явного согласия (позднее на прилавках книжных ларьков рядом с книгами Ленина, Мао Цзедуна, Троцкого и Сталина — то были годы всплеска левых сил, главным образом маоистов, в Турции — я увидел сборник стихов Назыма Хикмета: выпустили, как узнал, лишь первый том задуманного десятитомника — второй конфисковали, и все издание запретили как содержащее коммунистическую пропаганду). Чингиз Гусейнов. «Лета к воспоминаниям клонят» «Дружба Народов» 2002, №4 у нас сегодня праздник — Блок!\ Гвалт за дверьми секунду слушаю\ и твёрдо вшагиваю в класс,\\ где пахнет доброю конюшнею\ и пыль ещё не улеглась. Владимир Леонович «Знамя» 1999, №8 1973 Не может быть
Назым Хикмет просидел тринадцать лет в каменной клетке вдвоем с надеждой. В тюрьме он написал «Человеческую панораму» -эпопею турецкого народа. Дважды Назым объявлял голодовку, - связанный, продолжал бороться за человеческое достоинство.
Эренбург вспоминал " Внешне он походил, скорее, на человека с севера, чем на турка, -очень высокий, светлый, голубоглазый. Повсюду он чувствовал себя свободно - в Москве и в Риме, в Варшаве и в Париже. Но о Турции он тосковал. Он покрыл диван турецкой материей; повел меня в ресторан «Баку» : «Здесь еда немножко похожа на нашу» ; встречаясь на сессии Всемирного Совета Мира с турком, он не мог от пего оторваться. Раз он сказал мне: «Прислали мои стихи на исландском языке. Удивительно! … А в Турции меня не печатают. Да и печатали бы, те, для кого я пишу, не смогли бы все равно прочитать - неграмотные… » В стихотворении «Завещание» он писал:
Если я умру на чужбине, товарищи,
похороните меня на деревенском кладбище Анатолии
рядом с батраком Османом, которого убил Хасан-бей…
Хорошо, если вырастет чинара,
а без камня и надписи я обойдусь…
Кто знает трав, а кто — рыб разнообразие, а я — разлук;
кто-то назубок назовет имена звезд и созвездий, а я — расставаний,
и в тюрьмах жил, и в больших отелях,
женщин, которых любил я, сильно ревновал;
мои стихи выходят на тридцати-сорока языках,
а в Турции моей на моем турецком — под запретом…
Страна моя, страна моя, страна моя,
ты сейчас в седине моих волос,
в инфаркте моего сердца…
Эренбург вспоминал " Внешне он походил, скорее, на человека с севера, чем на турка, -очень высокий, светлый, голубоглазый. Повсюду он чувствовал себя свободно - в Москве и в Риме, в Варшаве и в Париже. Но о Турции он тосковал. Он покрыл диван турецкой материей; повел меня в ресторан «Баку» : «Здесь еда немножко похожа на нашу» ; встречаясь на сессии Всемирного Совета Мира с турком, он не мог от пего оторваться. Раз он сказал мне: «Прислали мои стихи на исландском языке. Удивительно! … А в Турции меня не печатают. Да и печатали бы, те, для кого я пишу, не смогли бы все равно прочитать - неграмотные… » В стихотворении «Завещание» он писал:
Если я умру на чужбине, товарищи,
похороните меня на деревенском кладбище Анатолии
рядом с батраком Османом, которого убил Хасан-бей…
Хорошо, если вырастет чинара,
а без камня и надписи я обойдусь…
Кто знает трав, а кто — рыб разнообразие, а я — разлук;
кто-то назубок назовет имена звезд и созвездий, а я — расставаний,
и в тюрьмах жил, и в больших отелях,
женщин, которых любил я, сильно ревновал;
мои стихи выходят на тридцати-сорока языках,
а в Турции моей на моем турецком — под запретом…
Страна моя, страна моя, страна моя,
ты сейчас в седине моих волос,
в инфаркте моего сердца…
Это пусть решают турки. Нам бы со своими поэтами разобраться.
Похожие вопросы
- турецкий поэт Назым Хикмет, он выехал в Таньганьику в 1963 году, а когда он вернулся в Москву
- Турецкий поэт, прозаик, сценарист, драматург, «романтический коммунист» Назым ХИКМЕТ родился 15 января 1902 в Греции... +
- Расскажите краткое о книге Турецкий гамбит (Краткое содержание)!
- Запорожцы пишут письмо турецкому султану
- написать два три предложение как ты думаешь как поступил андрий предав свою родину, свой народ? Из Тараса Бульбы
- Русско-турецкая война 1568-1570 гг.
- "Почему мы вхаляву предали на колясочке Рэя Бредбери? " - что имел в виду Вознесенский?
- Героизм и патриотизм русского народа в войне 1812 года (роман"Война и мир") ПОМОГИТЕ С СОЧИНЕНИЕМ! ОЧЕНЬ СРОЧНО! СПАСИБО♥♥
- Желая смыть кровью беззаконие свое, Петр под турецкими пулями переплыл Койсу, и восстановил переправу. Вопрос ниже..
- В каких художественных произведениях есть описания ритуала хаммам (турецкая баня) ? Буду благодарна за цитаты и ссылки.