От постановки какой пьесы Булгакова и по какой причине отказался Станиславский?

"Кабала святош"( второе название"Мольер")
Станиславский как будто чувствовал цензурную неприемлемость главной идеи драматурга - трагической зависимости гениальнейшего комедиографа от ничтожной власти, от напыщенного и пустого Людовика XIV (1638-1715) и окружающей короля "кабалы святош" (последнее название вызвало аллюзии у цензоров и было заменено) . Главный режиссер МХАТа стремился сместить акценты пьесы и перенести конфликт в план противостояния гения и не понимающей его толпы. Даже сатирическая направленность творчества Мольера не казалась Станиславскому столь уж опасной с цензурной точки зрения. Он указывал: "Ведь Мольер обличал всех без пощады, где-то надо показать, кого и как он обличал".

22 апреля 1935 г. Булгаков направил Станиславскому письмо, где отказался переделывать пьесу. Он подчеркнул, что "намеченные текстовые изменения.. . нарушают мой художественный замысел и ведут к сочинению какой-то новой пьесы, которую я писать не могу, так как в корне с нею не согласен", и выразил готовность забрать пьесу из МХАТа. Станиславский капитулировал, согласился текст не трогать, но пытался добиться торжества своих идей с помощью режиссуры, побуждая актеров к соответствующей игре. Иначе, чем Булгаков, Станиславский видел и декорации к спектаклю. Он хотел, чтобы спектакль был "парадным и нарядным", "из золота и парчи", "чтобы все сияло как солнце". Точно также хотел передать пышность века "короля-солнца" режиссер К. с. Николай Михайлович Горчаков (1898-1958). На этот раз "система Станиславского" не сработала, труппа отказалась играть так, как он хотел.

С конца мая 1935 г. Станиславский отказался от репетиций, и за постановку взялся второй "отец-основатель" МХАТа Владимир Иванович Немирович-Данченко (1858-1943). Пышные, с обилием позолоты и бархата декорации художника Петра Владимировича Вильямса (1902-1947) призваны были придать спектаклю конкретно-исторический колорит и замаскировать нежелательные ассоциации с современностью. Булгакову и его третьей жене, в отличие от публики, постановка во МХАТе не очень понравилась. 6 февраля 1936 г. после генеральной репетиции Е. С. Булгакова записала в дневнике: "Это не тот спектакль, которого я ждала с 30 года... "

"Кабала Святош".
Пьеса, второе название которой — «Мольер» . Под этим названием была поставлена МХАТом 16 февраля 1936 г. ,
" Репетиции К. с. во МХАТе затянулись более чем на четыре года. В ходе их произошел конфликт основателя Художественного театра Константина Сергеевича Станиславского (Алексеева) (1863-1938) с Булгаковым. Станиславский утверждал:

«Не вижу в Мольере человека огромной воли и таланта. Я от него большего жду. Если бы Мольер был просто человеком.. . но ведь он — гений. Важно, чтобы я почувствовал этого гения, не понятого людьми, затоптанного и умирающего.. . Человеческая жизнь Мольера есть, а вот артистической жизни — нет» . Эти, не лишенные основания, мысли «гениальный старик» высказал сразу после того, как 5 марта 1935 г. ему была впервые продемонстрирована К. с. (без последней картины «Смерть Мольера») . Станиславский как будто чувствовал цензурную неприемлемость главной идеи драматурга — трагической зависимости гениальнейшего комедиографа от ничтожной власти, от напыщенного и пустого Людовика XIV (1638-1715) и окружающей короля «кабалы святош» (последнее название вызвало аллюзии у цензоров и было заменено) . Главный режиссер МХАТа стремился сместить акценты пьесы и перенести конфликт в план противостояния гения и не понимающей его толпы. Даже сатирическая направленность творчества Мольера не казалась Станиславскому столь уж опасной с цензурной точки зрения. Он указывал: «Ведь Мольер обличал всех без пощады, где-то надо показать, кого и как он обличал» . 22 апреля 1935 г. Булгаков направил Станиславскому письмо, где отказался переделывать пьесу. Он подчеркнул, что «намеченные текстовые изменения.. . нарушают мой художественный замысел и ведут к сочинению какой-то новой пьесы, которую я писать не могу, так как в корне с нею не согласен» , и выразил готовность забрать пьесу из МХАТа. Станиславский капитулировал, согласился текст не трогать, но пытался добиться торжества своих идей с помощью режиссуры, побуждая актеров к соответствующей игре. Иначе, чем Булгаков, Станиславский видел и декорации к спектаклю. Он хотел, чтобы спектакль был «парадным и нарядным» , «из золота и парчи» , «чтобы все сияло как солнце» . Точно так же хотел передать пышность века «короля-солнца» режиссер К. с. Николай Михайлович Горчаков (1898-1958). На этот раз «система Станиславского» не сработала, труппа отказалась играть так, как он хотел. С конца мая 1935 г. Станиславский отказался от репетиций, и за постановку взялся второй «отец-основатель» МХАТа Владимир Иванович Немирович-Данченко (1858-1943). Пышные, с обилием позолоты и бархата декорации художника Петра Владимировича Вильямса (1902-1947) призваны были придать спектаклю конкретно-исторический колорит и замаскировать нежелательные ассоциации с современностью. Булгакову и его третьей жене, в отличие от публики, постановка во МХАТе не очень понравилась. 6 февраля 1936 г. после генеральной репетиции Е. С. Булгакова записала в дневнике: «Это не тот спектакль, которого я ждала с 30-го года... »