Почему в "Трех сестрах" Чехова маша постоянно повторяет "У Лукоморья дуб зеленый"?

Это один из лейтмотивов пьесы, необычной выглядит фраза, которую повторяет Маша: начальные строки знаменитого пролога к пушкинской поэме "Руслан и Людмила": "У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том...".
Маша повторяет эту фразу трижды. Дважды в первом действии. Сначала после упоминания очередной "глупости", которую должен сделать Чебутыкин - причем, произнесенная эта фраза отчего-то демонстрирует окружающим, что Маша
"сегодня невеселая". Потом - после другой "глупости", когда Федотик преподносит Ирине волчок с "удивительным звуком"; здесь Маша оговаривается: "Ну, зачем я
это говорю? Привязалась ко мне эта фраза с самого утра...". И наконец - после всех происшедших с нею "глупостей": в последнем действии, после расставания с Вершининым, между плохо сдерживаемыми "рыданиями" Маша дважды произносит эту, внешне бессмысленную, не имеющую прямого отношения ни к действию пьесы, ни к ней самой, фразу - и подытоживает: "Неудачная жизнь... Ничего мне теперь не нужно... ".
Этот странный речевой лейтмотив облика Маши Чехов отыскал уже на последнем этапе работы над пьесой. Еще в цензурном экземпляре пьесы, читанном артистам Художественного театра, Маша во всех трех случаях произносила совсем другую строчку - из знаменитой апокрифической депеши фельдмаршала Суворова после взятия турецкой крепости Туртукай: "Слава Богу, слава нам, Туртукай взят, и мы там". Казалось бы, суворовская фраза лучше подходила к образу: она более энергична и экспрессивна, более нацелена на "военное" мышление (ведь три сестры - дочери бригадного генерала!), более направлена на утверждение жизненной активности, которой сестрам так не хватает... Эта фраза, вспоминаемая некстати, казалось бы, более характеризовала интеллектуальные данные Маши, чем начало пролога к пушкинской поэме, которое у каждого было, что называется, "на слуху": ведь необходимо усилие, чтобы идентифицировать этот самый "Туртукай".
Но Чехов, в конечном счете, все-таки предпочел остановиться на пушкинской
фразе - почему? Употребления "лукоморья" и "Туртукая" характеризуют сходные психологические ситуации и существенно различаются лишь в последнем случае, где в уста Маши вложена некая "дополнительная" фраза.
Именно неожиданный вопрос - что значит у лукоморья? - приобретает для Чехова дополнительную значимость.
А действительно: что значит у лукоморья?
Пушкинская сказка открывается образом лукоморья - необычным словом, как бы вводящим в особую страну.
Очевидно, что мотив захвата города и в этом случае резонирует с планами сестер
о "взятии" Москвы.

Нервничает, что обречена на расставание её любовь.

Четырежды (!) на протяжении сюжетного действия драмы, от первого до последнего ее действия, Маша повторяет: «У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том» (13; 125, 137, 185).
Воспоминание о Лукоморье постоянно возвращается к Маше, кажется, даже против ее воли:

М а ш а. У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том.. . Златая цепь на дубе том.. . (Плаксиво. ) Ну, зачем я это говорю? Привязалась ко мне эта фраза с самого утра.. .

А действительно, зачем?

На самом деле в "Трех сестрах" присутствует еще одно "Лукоморье", и зашифровано оно.. . в имени чеховского героя : "терра" по-латыни означает "земля", а "понт" по-гречески – "море". В целом получается "терра-понт", то есть Ферапонт, то есть "земля плюс море". Вот и опять получается Лукоморье!
Как видим, море в том или ином виде постоянно присутствует в пьесе.
Живя у реки, чеховская Маша тоскует о море – стихии вечного возвращения и/или неизменности, по определению не знающей прошлого, настоящего и будущего. Как же не вспомнить о нем Маше, пожалуй, более других персонажей пьесы страдающей в финале от ощущения безвозвратности:
К у л ы г и н. Начнем жить опять по-старому, и я тебе ни одного слова, ни намека.. .

М а ш а (сдерживая рыдания) . У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том.. . златая цепь на дубе том.. . Я с ума схожу.. . У лукоморья.. . дуб зеленый.. .

О л ь г а. Успокойся, Маша.. . Успокойся.. . Дай ей воды.

Маше хочется Лукоморья, а взамен ей предлагают стакан воды. К сожалению, вода воде рознь. Для Маши, ( как и для Соленого, например) море остается за пределами их жизненного пространства.
В цитате из Пушкина, которую так безнадежно повторяет Маша, есть еще одна деталь. Это дуб, произрастающий, согласно Пушкину, у самой морской излучины. Дуб – особое дерево, которое в русской литературе никогда не упоминается "просто так".
В усадьбе же Прозоровых место "центрального дерева" занимает уже не дуб, а клен. Но и его дни уже сочтены Наташей…
Итак, вместо дуба – клен, вместо моря – река Кама, а вместо златой цепи – тягостные узы ненавистного брака.
Вот и "привязалась" к Маше злосчастная фраза о Лукоморье.
М а ш а. Так вот целый день говорят, говорят… (Идет. ) Живешь в таком климате, того гляди снег пойдет, а тут еще эти разговоры А уже летят перелетные птицы… (Глядит вверх. ) Лебеди, или гуси… Милые мои, счастливые мои…

"Гуси-лебеди" летят на юг. Куда? Конечно же, к морю, в край вечной весны и вечного цветения.
Но это, увы, всего лишь сказка…

в каких сценах она это говорит?

Обкурилась)