Как ведут себя солдаты после битвы при Аустерлице? Толстой "Война и Мир"

«Хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими… » – думает князь Андрей перед Аустерлицем. А люди не знают, что князь Андрей готов совершить для них, ради их любви. Мечты его прерываются голосами солдат:
«- Тит, а Тит?
Ну, – отвечал старик.
Тит, ступай молотить…
Тьфу, ну те к черту… »
У солдат идет своя жизнь – с шутками, с горестями, и нет им дела до князя Андрея,
но он все равно хочет быть любим ими.
Так прошла ночь перед сражением – каждый думал о своем. Но вот наступило утро,
и двинулись войска, и, несмотря на то, что вышли солдаты в веселом настроении, внезапно и необъяснимо «по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины» . Возникло оно потому, что это сознание было у офицеров и передалось солдатам, а офицеры вынесли это сознание бестолковщины из вчерашнего военного совета. Так начало осуществляться то, что предвидел Кутузов.
Но в ту самую минуту, когда русскими войсками овладело уныние, появился император Александр со свитой: «Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый кутузовскоий штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи» . Все оживились, кроме Кутузова. Царь Александр I, не умеющий различить парад и войну, взявшийся руководить боем, не понимая в военном деле?
Все, что произошло дальше, свершилось быстро. Не успели русские войска пройти полверсты, как столкнулись с французами. «Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг неожиданно перед нами» . Князь Андрей, увидев это, понял, что наступил его час. Он подъехал к Кутузову… «Но в тот же миг все застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «Ну, братцы, шабаш! » И как будто голос этот был команда. По этому голосу все бросились бежать» . Бегство было так страшно, так чудовищно, что даже Кутузов – единственный человек, еще вчера понимавший обреченность русских и австрийцев в этом сражении, – даже Кутузов был потрясен.