Десять крейцеров за голубые глаза... Какие приоритеты существуют у сводников? см. Ярослава Гашека.

"Чтобы стать "мисс", надо сделать чики-чики с главой жюри" - Петр Листерман

Сводник отметил, что нынешняя "Мисс Украина" честно выиграла
Российский сводник Петр Листерман убежден, что конкурс "Мисс Украина" неподкупный. Об этом он сказал в комментарии Gazeta.ua.
"Чтобы стать "мисс", надо сделать чики-чики с главой жюри. Но сегодняшний конкурс самый честный и самый порядочный во всем мире. Я это задним местом чувствую. Карина Жиронкина никому не дала, можете мне поверить, потому что толк в таких вещах я знаю", - убежден Листерман.
Другие конкурсы, на которых бывает Листерман, в частности Лондонский, оказываются не такими честными.
"Вот недавно был на конкурсе красоты в Лондоне. Там было 56 девушек со всей страны. Я подхожу к хозяйке этого конкурса и говорю: "У меня есть клиенты, которые хотят купить ваш конкурс". А она спрашивает: "Зачем он вам нужен? ". А я ей отвечаю: "Мои клиенты хотят трахать весь мир". И она продала. Сейчас как раз идут переговоры", - признается российский сводник.

Между тем олигархи уже не интересуются "миссками".
"Мисски" уже неактуальны. Богачи актрис хотят сисястых, но без силикона, добрых и веселых девушек, которые поют или рассказывают анекдоты. Важен интеллект. Один олигарх сказал мне недавно: "Ты меня познакомил с девушкой и я два дня за ней ухаживал. Она мне так затрахала мозги, что хочу на ней жениться. А Онищенко никогда не заказывает девушек. Наоборот я у него покупаю отработанный товар", - подчеркнул Листерман.

Джерело: Gazeta.ua

http://www.realisti.ru/main/rezonans?id=273

Итак, мы с Домной Платоновной все водили хлеб-соль и дружбу; все она
навещала меня и вечно, поспешая куда-нибудь по делу, засиживалась по целым
часам на одном месте. Я тоже был у Домны Платоновны два или три раза в ее
квартире у Знаменья и видел ту каморочку, в которой укрывалась до своего
акта отречения Леканида Петровна, видел ту кондитерскую, в которой Домна
Платоновна брала песочное пирожное, чтобы подкормить ее и утешить; видел,
наконец, двух свежепривозных молодых "дамок", которые прибыли искать в
Петербурге счастья и попали к Домне Платоновне "на Леканидкино место"; но
никогда мне не удавалось выведать у Домны Платоновны, какими путями шла
она и дошла до своего нынешнего положения и до своих оригинальных
убеждений насчет собственной абсолютной правоты и всеобщего стремления ко
всякому обману. Мне очень хотелось знать, что такое происходило с Домной
Платоновной прежде, чем она зарядила: "Э, ге-ге, нет уж ты, батюшка, со
мной, сделай милость, не спорь; я уж это лучше тебя знаю". Хотелось знать,
какова была та благословенная купеческая семья на Зуше, в которой (то есть
в семье) выросла этакая круглая Домна Платоновна, у которой и молитва, и
пост, и собственное целомудрие, которым она хвалилась, и жалость к людям
сходились вместе с сватовскою ложью, артистическою наклонностью к
устройству коротеньких браков не любви ради, а ради интереса, и т. п. Как
это, я думал, все пробралось в одно и то же толстенькое сердце и уживается
в нем с таким изумительным согласием, что сейчас одно чувство толкает руку
отпустить плачущей Леканиде Петровне десять пощечин, а другое поднимает
ноги принести ей песочного пирожного; то же сердце сжимается при
сновидении, как мать чистенько водила эту Леканиду Петровну, и оно же
спокойно бьется, приглашая какого-то толстого борова поспешить как можно
скорее запачкать эту Леканиду Петровну, которой теперь нечем и запереть
своего тела!
Я понимал, что Домна Платоновна не преследовала этого дела в виде
промысла, а принимала _по-питерски_, как какой-то неотразимый закон, что
женщине нельзя выпутаться из беды иначе, как на счет своего собственного
падения. Но все-таки, что же ты такое, Домна Платоновна? Кто тебя всему
этому вразумил и на этот путь поставил? Но Домна Платоновна, при всей
своей словоохотливости, терпеть не могла касаться своего прошлого.