Фатальны ли судьбы величайших русских литераторов? см. цитаты.

Маловероятно, чтобы в процессе работы над "Бэлой"
Лермонтов уже имел сложившийся замысел "Княжны Мери".
Подробности приезда Печорина в крепость Каменный Брод,
сообщаемые Максимом Максимычем в "Бэле", не вполне совпадают с
деталями, упомянутыми самим Печориным в "Княжне Мери".
Во всех пяти рассказах немаЛо несообразностей, одна другой
примечательнее, однако повествование движется с такою
стремительностью и мощью, столько мужественной красоты в этой
романтике, от замысла же веет такой захватывающей цельностью,
что читателю просто не приходит в голову задуматься, из чего,
собственно, русалка в "Тамани" заключила, что Печорин не умеет
плавать, или почему драгунский капитан полагал, что секунданты
Печо-рина не найдут нужным принять участие в заряживании
пистолетов. Положение, в каком оказывается Печорин, вынужденный
в конце концов подставить лоб под дуло пистолета Грушницкого,
могло бы выглядеть куда как нелепо, если забыть о том, что наш
герой полагался отнюдь не на случай, но на судьбу. Об этом
совершенно недвусмысленно говорит последний и, надо сказать,
лучший рассказ -- "Фаталист", важнейшая сцена которого также
построена на предположении, заряжен пистолет или не заряжен, и
в котором между Печориным и Вуличем происходит как бы заочная
дуэль, где все предуготовления к смерти берет на себя не
фатоватый драгунский капитан, но сама Судьба. Владимир Набоков. Предисловие к "Герою нашего времени"

Сей Филимонов, помню это, \ И в наш ходил когда-то дом: \ Толстяк, исполненный привета, \ С румяным ласковым лицом. А. К. Толстой В. С. ФИЛИМОНОВУ ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПОЭМЫ ЕГО "ДУРАЦКИЙ КОЛПАК"