Подозревают ли хорошенькие женщины, что страна переживает трудные времена? см. Аркадия Давидовича.

Красота не вечна, а вот трудные времена имеют свойство задерживаться надолго, особенно в нашей стране.

Хорошо устроились эти хорошенькие, если не подозревают.

Хорошенькие знают об этом, а вот глупенькие не догадываются.. .

"– Здравствуй, Еленочка, а это что такое? Откуда стулья?
– Хо-хо!
– Нет, в самом деле?
– Кр-расота!
– Да. Стулья хорошие.
– Зна-ме-ни-тые!
– Подарил кто-нибудь?
– Ого!
– Как? ! Неужели ты купила? На какие же средства? Неужели на хозяйственные? Ведь я тебе тысячу раз говорил…
– Эрнестуля! Хамишь!
– Ну, как же так можно делать? ! Ведь нам же есть нечего будет!
– Подумаешь!. .
– Но ведь это возмутительно! Ты живешь не по средствам!
– Шутите!
– Да, да. Вы живете не по средствам…
– Не учите меня жить!
– Нет, давай поговорим серьезно. Я получаю двести рублей…
– Мрак!
– Взяток не беру… Денег не краду и подделывать их не умею…
– Жуть!. .
Эрнест Павлович замолчал.
– Вот что, – сказал он наконец, – так жить нельзя.
– Хо-хо, – возразила Эллочка, садясь на новый стул. " (И. Ильф и Е. Петров "12 стульев")

их отвлекают больше мужчин

Времена всегда трудны для тех, кто их так для себя называет.
Хорошеньким женщинам не до этого. Сейчас они знают, что коня легко остановить нажатием на педальку, а в горящую избу пожарные найдутся зайти.
Наоборот, именно сейчас начинается скоро время, про которое един поэт написал стихотворение, в котором были слова "...И на обломках самовластья... " Для него это было грядущим, для нас настоящим. Но Слепухин со своей "безсвязной" речью, и иже с ним Давидович могут этого и не знать.
Удачи !!!

***
– Ольга, давайте пpидумывать для вас занятие.
– Пpидумывайте.
…
– Родите pебенка.
– Благодаpю вас. У меня уже был однажды щенок от пpемиpованного фокстеpьеpа. Они забавны только до четыpех месяцев. Hо, к сожалению, гадят.
***
— Ольга, я прошу вашей руки.
— Это очень кстати, Владимир. Нынче утром я узнала, что в нашем доме не будет всю зиму действовать центральное отопление. Если бы не ваше предложение, я бы непременно в декабре превратилась в ледяную сосульку. Вы представляете себе, спать одной в кpоватище, на которой можно играть в хоккей?
— Итак…
— Я согласна.
***
Мы идем по Страстному бульвару. Клены вроде старинных модниц в больших соломенных шляпах с пунцовыми, оранжевыми и желтыми лентами.
Ольга берет меня под руку.
- Мои предки соизволили бежать за границу. Вчера от дражайшего папаши получили письмецо с предписанием "сторожить квартиру". Для этого он рекомендует мне выйти замуж за большевика. А там, говорит, видно будет.
По небу раскинуты подушечки в белоснежных наволочках. Из некоторых высыпался пух. У Ольги лицо ровное и белое, как игральная карта высшего сорта из новой колоды. А рот -- туз червей.
- Хочу мороженого.
Я отвечаю, что Московский Совет издал декрет о полном воспрещении "продажи и производства": ...яства, к которому вы неравнодушны.
Ольга разводит плечи:
- Странная какая-то революция.
И говорит с грустью:
- Я думала, они первым долгом поставят гильотину на Лобном месте.
С тонких круглоголовых лип падают желтые волосы.
- А наш конвент, или как он там называется, вместо этого запрещает продавать мороженое.
***
Мне больше не нужно спрашивать себя: «Люблю ли я Ольгу? »
Если мужчина сегодня для своей возлюбленной мажет вазелином черный клистирный наконечник, а назавтра замирает с охапкой роз у электрического звонка ее двери — ему незачем задавать себе глупых вопросов.
Любовь, которую не удушила резиновая кишка от клизмы, — бессмертна.

Всё дело в ларьках, а не хорошеньких женщинах!
Беда в том, что ларьки закрывают - мужику все напрягает!