Максим Горький раннего периода не был ли похож на Д. Б. Шоу позднего?

Если дьявол существует и вводит меня в искушение, то это — во всяком случае не "мелкий бес" эгоизма и тщеславия, а Абадонна, восставший против творца, равнодушного к людям и лишенного таланта.
Ответ Горького редактору французского журнала "Европа"

Горький занимает исключительное положение в русской истории. По существу, он один из основателей советского общества, а не только тот, кто сформировал советскую литературу. Горького необходимо рассматривать не как лишь литературное явление, а как явление самой крупной величины, явление общественное, политическое, философское, религиозное. Не будучи ни марксистом, ни материалистом, Горький несомненно был на стороне большевиков, содействовал их победе чем только мог (за исключением кратковременного конфликта) , делал очень многое для укрепления советской власти, но вряд ли в глубине души считал большевиков чем-то большим, чем временными попутчиками. Горький не только не принимал существующую социальную или политическую систему. Он не принимал существующий мир в целом. Горький мог легко прийти к отрицанию окружающего мира на основании собственного жизненного опыта, но впитал много идей, приведших его к убеждению, что коренной причиной мирового : является сама природа, и ее-то и нужно полностью преобразовать. Человечен собственными усилиями должно создать Новую Землю и Нового Человека. В той же записной книжке Горький с полным одобрением отзывается о книге Бернарда Шоу "Назад к Мафусаилу", где, между прочим, так говорится о дарвинизме: "Эта омерзительная вера вовсе не расхолаживает тех, кто верит, что импульс, производящий эволюцию, — творческий.

"(...)Он [ М. Горький] так никогда и не узнал (написав тридцать томов сочинений) , что литература дает не прямой ответ на жизнь, но только косвенный, что в творчестве есть игра, есть тайна, есть загадка, ничего не имеющего общего ни с бичеванием, ни с пригвождением к позорному столбу, ни с массовым безъюморным прославлением кого-то или чего-то, ни с праведной жизнью, ни с радикальными убеждениями. И что эту загадку так же невозможно объяснить сквозь нее не прошедшему, как невозможно объяснить радугу слепому от рождению или оргазм девственнице. Или заповедь блаженства орангутангу, или силу Первой поправку к Конституции США человеку, оплакивающему Сталина. (...) Н. Берберова, "Железная женщина!