Какие города любили классики, какие у них любимые блюда?

Классики та Баден-баден и Ниццу работа у них дюже нервная ;-(((
Хэмингуэй тот Гавану и Париж любил ;-)))

Пушкин:
Из письма к Соболевскому

У Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармазаном макарони,
Да яишницу свари.

На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке,
Жареных котлет отведай (именно котлет)
И отправься налегке.

Как до Яжельбиц дотащит
Колымагу мужичок,
То-то друг мой растаращит
Сладострастный свой глазок!

Поднесут тебе форели!
Тотчас их варить вели,
Как увидишь: посинели, -
Влей в уху стакан шабли.

Чтоб уха была по сердцу,
Можно будет в кипяток
Положить немного перцу,
Луку маленькой кусок.

Яжельбицы - первая станция после Валдая. - В Валдае
спроси, есть ли свежие сельди? если же нет,

У податливых крестьянок
(Чем и славится Валдай)
К чаю накупи баранок
И скорее поезжай.
1826

Пушкин многократно бывал в Торжке в период с 1811 по 1836 гг. Обычно Александр Сергеевич останавливался в гостинице Пожарских, славившейся кулинарным искусством хозяйки Дарьи Евдокимовны.
Не устоял Пушкин и перед изумительной красотой изделий местных искусниц-золотошвей. Количество шитых золотом поясов, купленных им для княгини В. Ф. Вяземской и отосланных вместе со стихами, привело одаренную даму (по её же словам) в негодование. В ответ княгиня писала: «…Только качество их может служить вам извинением, ибо все они прелесть… »
Торжок был для Пушкина местом встреч с Павлом Ивановичем Вульфом. Дом Вульфа находился, как и гостиница Пожарских, на улице Ямской .
Многозначительный факт: недалеко от гостиницы Пожарских была лавка с вывеской «Евгений Онегин – булочных и портновских дел мастер» .
в доме, принадлежавшем Львовым-Балавенским, был открыт музей поэта. Жившие в Торжке Львовы и Балавенские – это родственники Алексея Николаевича Оленина, который во времена Пушкина занимал важные посты: был президентом Российско Академии художеств и директором Императорской публичной библиотеки в Петербурге.
С семьей и хозяином дома Алексеем Николаевичем Олениным Пушкин познакомился вскоре после окончания Царскосельского Лицея.
На литературных и музыкальных вечерах блистала дочь хозяина Анна Алексеевна, прекрасно образованная девятнадцатилетняя красавица. Молодому Пушкину она казалась именно той девушкой, которая могла бы стать его верной подругой. Поэт посвятил Анне Алексеевне большой цикл стихотворений, среди которых и такой шедевр, как «Я вас любил: любовь еще быть может»

В окрестностях города находится бывшее имение Львовых – Митино. В 60-е годы XIX века здесь бывала Анна Петровна Керн.
Думаю, и сам Торжок нравился Пушкину, и вообще в Тверской губернии время он проводил хорошо.

О, этот Юг, о, эта Ницца!. .
О, как их блеск меня тревожит!
Жизнь, как подстреленная птица,
Подняться хочет - и не может.. .
Нет ни полета, ни размаху -
Висят поломанные крылья,
И вся она, прижавшись к праху,
Дрожит от боли и бессилья.. .
(Ф. Тютчев)

Урюпинск был особенно любим.. . Михаилом Шолоховым

Идея написать свою знаменитую "Большую кулинарную энциклопедию" пришла к Дюма во время его путешествия по России. Из письма к сыну: "Дорогой мой сын!.. Ты знаешь, что я люблю селедку, и потому не удивляйся, что я ездил в Переславль, чтобы полакомиться ею.. .
Прибыв в Астрахань, я немного поохотился на берегах Каспия, где в таком же изобилии водятся дикие утки, гуси, пеликаны, как на Сене лягушки и каменки. Возвратясь, я нашел приглашение от князя Тюмена... отличнейший завтрак - лошадиная ляжка.. . Поверишь ли, что я ел сырую конину с зеленым луком у калмыков и нашел ее необыкновенно вкусной... "
Ему запомнились поездки к Авдотье Панаевой в Ориенбаум. К каждому его приезду хозяйка готовила курник, который Дюма счел самым отменным русским блюдом. На обед у Панаевой обычно подавали щи, пироги с кашей и рыбой, поросенка жареного с хреном, утку с яблоками, малосольные огурцы, жаренные грибы в сметане, ботвинью. И Дюма не пропускал ни одного блюда! А. Панаева как-то записала в своем дневнике: " Я думаю, что желудок Дюма мог бы переварить мухоморы".

Н. В. Гоголь очень любил Италию, особенно Рим, который стал для писателя второй родиной. Здесь он писал "Мертвые души"и посвятил Риму повесть "Аннунциата" ("Рим"). В память о своей второй родине писатель привез в Россию никому не известное тогда блюдо - макароны, которые он готовил с маслом и сыром пармезаном. По воспоминаниям современников, "Особенно хорошее расположение духа вызывали в нем любимые им макароны; он тут же за обедом приготовлял их, не доверяя этого никому. Потребует себе большую миску и, с искусством истинного гастронома, начнет перебирать их по макаронке, опустит в дымящуюся миску сливочного масла, тертого сыру, перетрясет все вместе и, открыв крышку, с какой то особенно веселой улыбкой, обведя глазами всех сидящих за столом, воскликнет: "Ну, теперь ратуйте, людие".
Он и в Италии на родине макарон умудрялся диктовать владельцам ресторанов свои способы приготовления этого блюда. Так что каждое появление в траттроии синьора Николы превращалось в маленький спектакль:
"...-Макарон, сыру, горчицы, масла, уксусу, сахару, брокколи.. . -командует Гоголь. И перед ним вырастают груды всяческой зелени, множество склянок с разноцветными жидкостями. Наконец, приносят макароны в широкой чашке. Гоголь осторожно приподнимает крышку, оттуда клубом вырывается пар. Он бросает кусок масла, ..посыпает сыром, поливает строго определенным количеством из нескольких соусников, посыпает рубленной зеленью... "
О чем думал в такие минуты писатель? Скорее всего, вспоминал хлебосольную Малороссию с ее немыслимым разнообразием блюд и закусок, которые он еще раз мастерски описал в Старосветских помещиках. И не случайно современники назвали Старосветских помещиков великой кулинарной книгой великого русского писателя.

• Если тебе повезло и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Париж — это праздник, который всегда с тобой
• … весь Париж принадлежит мне, а я принадлежу этому блокноту и карандашу.
Я ел устрицы, сильно отдававшие морем, холодное белое вино смывало легкий металлический привкус, и тогда оставался только вкус моря и ощущение сочной массы во рту; и глотал холодный сок из каждой раковины, запивая его терпким вином, и у меня исчезло это ощущение опустошенности, и я почувствовал себя счастливым и начал строить планы.
• Я хочу поехать в глубь Южной Америки. Это было бы замечательное путешествие.
Эрнест Хемингуэй