Как обыгрывалось слово "барьер" в литературе? (Вежинов на памяти...)

Барьер- это то, что характер героя произведения должен преодолеть, добиваясь своей цели. Например, Жюльен Сорель ( Стендаль Красное и чёрное), преодолел честолюбие, посмел переступить барьер, отделяющий его от высшего общества, попытался войти в тот мир, принадлежать к которому он не имел права по рождению.

Или у Пастернака - "Поверх барьеров":

Попробуйте, лягте-ка
Под тучею серой,
Здесь скачут на практике
Поверх барьеров.

Э. Ф. Рассел "Зловещий барьер":
фантастика
Мир получил способ расширения границы человеческого зрения за пределы инфракрасного диапазона. За зловещим барьером скрываются жестокие Витоны (парящие сферы) , которые правят каждым человеком.

Есть и такие барьеры, когда "Оградив нам свободу флажками":

Высоцкий В.

Я из повиновения вышел
За флажки- жажда жизни сильней!
Только сзади я радостно слышал
Удивлённые крики людей.

Ум берёт один барьер за другим, глупость вообще не знает преград. ( Лебедев В. )

Я построю для себя барьер
Из стекла и твёрдой стали.

И белёсость будто серость,
Вроде, новый календарь,
Но, не взять его барьера.
Планка - та же, я - не та,

Мы и не подозреваем,
О том, что открывается барьер,
Барьер между двумя мирами,
Когда сна мы видим интерьер.

За касанье не в меру
и за ревностный нрав
раньше — сразу к барьеру,
прав ты или не прав.

Спасибо, Вы напомнили те времена, когда книги часто превращались в события, и трудно сейчас объективно оценить, такие ли они были "замечательными" сами по себе, или просто "сверкали" на фоне ощего "серого немаркого" фона. Вежинов в Иностранке! (а ведь и подписка на Иностранку-это настоящий, в прямом смысле, выигрыш в лотерею) . Уже сколько лет (десятилетий!!! ) прошло, а вопрос, где Вежинов "на памяти" , ну никак не пропустить. И не хочется подбирать стихи про "барьеры", а как то больше хочется вспоминать времена, как мы сами преодолевали "барьеры" на пути к книгам (и ведь справлялись разными способами) . И любили эти прорвавшиеся к нам книги, разные. Вежинов был ну очень.... Моя "Иностранка" была зачитана, по-моему, до потери "потребительских качеств". Но! На Литейном был магазинчик "Мир"(не уверена в названии) , и там продавали книги, изданные за рубежом ( в том читсле и журналы по вязанию) , и, редко-даже на русском. И там я купила Вежинова, изданного небольшой книжечкой в Болгарии на русском. Она и сейчас у меня есть где-то. Вряд ли я буду перечитывать. Пусть останется все то, что с этой книгой связано.
А еще мы любили и доставали ДЕТЕКТИВЫ (на ночь, почитать) .
Мой ответ: Дик Френсис "Последний барьер":
"Супермен спокойно взял все препятствия на дистанции. А не значит ли это, что действие возбуждающего средства связано с последним барьером, что оно начинается при приближении к нему или сразу после его взятия? "
Ну, это же так здорово, когда так интересно, что не оторваться, правда?

...Смотрю французский сон
С обилием времен,
Где в будущем - не так и в прошлом - по-другому.
К позорному столбу я пригвожден,
К барьеру вызван я языковому.. .

"(...) Таится лицо под личиной,
Но глаз пистолета свинцов.
Мужчины,
Мужчины, мужчины
К барьеру вели подлецов.

А если звезда не светила
И решкой ложилась судьба,
Мужским достоянием было
Короткое слово - борьба. (...)" В. Солоухин, "Мужчины".

*****

" Из пасти льва
струя не журчит и не слышно рыка.
Гиацинты цветут. Ни свистка, ни крика,
никаких голосов. Неподвижна листва.
И чужда обстановка сия для столь грозного лика,
и нова.
Пересохли уста,
и гортань проржавела: металл не вечен.
Просто кем-нибудь наглухо кран заверчен,
хоронящийся в кущах, в конце хвоста,
и крапива опутала вентиль. Спускается вечер;
из куста
сонм теней
выбегает к фонтану, как львы из чащи.
Окружают сородича, спящего в центре чаши,
перепрыгнув барьер, начинают носиться в ней,
лижут морду и лапы вождя своего. И, чем чаще,
тем темней
грозный облик. И вот
наконец он сливается с ними и резко
оживает и прыгает вниз. И все общество резво
убегает во тьму. Небосвод
прячет звезды за тучу, и мыслящий трезво
назовет
похищенье вождя --
так как первые капли блестят на скамейке --
назовет похищенье вождя приближеньем дождя.
Дождь спускает на землю косые линейки,
строя в воздухе сеть или клетку для львиной семейки
без узла и гвоздя.
Теплый
дождь
моросит.
Как и льву, им гортань
не остудишь.
Ты не будешь любим и забыт не будешь.
И тебя в поздний час из земли воскресит,
если чудищем был ты, компания чудищ.
Разгласит
твой побег
дождь и снег.
И, не склонный к простуде,
все равно ты вернешься в сей мир на ночлег.
Ибо нет одиночества больше, чем память о чуде.
Так в тюрьму возвращаются в ней побывавшие люди
и голубки -- в ковчег. " И. Бродский, "Фонтан"

***
АРИФМЕТИЧЕСКАЯ БАСНЯ

Чтобы быстрей добраться к светлой цели,
Чтоб все мечты осуществить на деле,
Чтоб сразу стало просто всё, что сложно,
А вовсе невозможное возможно, -
Установило высшее решенье
Идейную таблицу умноженья:

Как памятник - прекрасна. Но для дела
Вся прежняя таблица устарела.
И отвечает нынче очень плохо
Задачам, что поставила эпоха.

Наука объективной быть не может -
В ней классовый подход всего дороже.
Лишь в угнетённом обществе сгодится
Подобная бескрылая таблица.

Высокий орган радостно считает,
Что нам её размаха не хватает,
И чтоб быстрее к цели продвигаться,
Постановляет: «дважды два - шестнадцать! »

...Так все забыли старую таблицу.
Потом пришлось за это поплатиться.
Две жизни жить в тоске и в смертной муке:
Одной - на деле, а другой - в науке,
Одной - обычной, а другой - красивой,
Одной - печальной, а другой - счастливой,
По новым ценам совершая траты,
По старым ставкам получать зарплату.

И вот тогда с такого положенья
Повсюду началось умов броженье,
И в электричках стали материться:
«А всё таблица.. . Врёт она, таблица!
Что дважды два? Попробуй разобраться!.. »
Еретики шептали, что пятнадцать.
Но обходя запреты и барьеры,
«Четырнадцать» , - ревели маловеры.
И всё успев понять, обдумать, взвесить,
Объективисты заявляли: «десять» .

Но все они движению мешали,
И их за то потом в тюрьму сажали.
А всех печальней было в этом мире
Тому, кто знал, что дважды два - четыре.

Тот вывод люди шутками встречали
И в тюрьмы за него не заключали:
Ведь это было просто не опасно,
И даже глупым это было ясно!
И было так, что эти единицы
Хотели б сами вдруг переучиться.
Но ясный взгляд - не результат науки.. .

Поймите, если можете, их муки.
Они молчали в сдержанной печали
И только руки к небу воздевали,
Откуда дождь на них порой свергался,
Где Бог - дремал, а дьявол - развлекался. "
Н. Коржавин.

В Москве любят запирать двери.
Тысячи парадных подъездов заколочены изнутри досками, и сотни тысяч
граждан пробираются в свои квартиры с черного хода. Давно прошел восем-
надцатый год, давно уже стало смутным понятие - "налет на квартиру",
сгинула подомовая охрана*, организованная жильцами в целях безопасности,
разрешается проблема уличного движения, строятся огромные электростан-
ции, делаются величайшие научные открытия, но нет человека, который пос-
вятил бы свою жизнь разрешению проблемы закрытых дверей.
Кто тот человек, который разрешит загадку кинематографов, театров и
цирков?
Три тысячи человек должны за десять минут войти в цирк через од-
ни-единственные, открытые только в одной своей половине двери. Остальные
десять дверей, специально приспособленных для пропуска больших толп на-
рода, - закрыты. Кто знает, почему они закрыты! Возможно, что лет двад-
цать тому назад из цирковой конюшни украли ученого ослика, и с тех пор
дирекция в страхе замуровывает удобные входы и выходы. А может быть,
когда-то сквозняком прохватило знаменитого короля воздуха, и закрытые
двери есть только отголосок учиненного королем скандала.. .
В театрах и кино публику выпускают небольшими партиями, якобы во из-
бежание затора. Избежать заторов очень легко - стоит только открыть име-
ющиеся в изобилии выходы. Но вместо того администрация действует, приме-
няя силу. Капельдинеры, сцепившись руками, образуют живой барьер и таким
образом держат публику в осаде не меньше получаса. А двери, заветные
двери, закрытые еще при Павле Первом, закрыты и поныне.
Пятнадцать тысяч любителей футбола, возбужденные молодецкой игрой
сборной Москвы, принуждены продираться к трамваю сквозь щель, такую уз-
кую, что один легко вооруженный воин* мог бы задержать здесь сорок тысяч
варваров, подкрепленных двумя осадными башнями.
Спортивный стадион не имеет крыши, но ворот есть несколько. Все они
закрыты. Открыта только калиточка. Выйти можно, только проломив ворота.
После каждого большого состязания их ломают. Но в заботах об исполнении
святой традиции их каждый раз аккуратно восстанавливают и плотно запира-
ют.
Если уже нет никакой возможности привесить дверь (это бывает тогда,
когда ее не к чему привесить) , пускаются в ход скрытые двери всех видов:
1. Барьеры.
2. Рогатки.
3. Перевернутые скамейки.
4. Заградительные надписи.
5. Веревки.
Барьеры в большом ходу в учреждениях.
Ими преграждается доступ к нужному сотруднику. Посетитель, как тигр,
ходит вдоль барьера, стараясь знаками обратить на себя внимание. Это
удается не всегда. А может быть, посетитель принес полезное изобретение.
А может быть, и просто хочет уплатить подоходный налог. Но барьер поме-
шал - осталось неизвестным изобретение, и налог остался неуплаченным.

,,,Пусть жены в ночи голосили,
И пролитой крови не счесть,
Мужским достоянием были
Мужская отвага и честь.
Таится лицо под личиной,
Но глаз пистолета свинцов.
Мужчины, мужчины, мужчины
К барьеру вели подлецов.