Кто кому подарил бОльший мир - Дункан или Есенин?

"Любовь сама есть равенство! Она его ...не ищет. "

"(...) Любовь не нуждается в словах; даже для обычного общения их нужно не так много, Несколько слов и жестов. В споре, когда мы хотим доказать свою точку зрения, убедить в ней других, — другое.
Будучи в России, Айседора немного овладела русским, своим причудливым русским — примитивным, искаженным, ломаным, переиначенным, но совершенно очаровательным. Этого русского хватало для повседневного общения с Есениным. К тому же он и ему чрезвычайно нравился, как, впрочем, и мне. И случалось, разговаривая с ним, мы пользовались для забавы некоторыми неправильными фразами Айседоры. Однако для серьезного разговора этот ломаный язык был совершенно неподходящим.
В таких случаях наступал мой черед переводить.. .
Есенин и Айседора беседовали как-то об искусстве. Есенин сказал:
— Танцовщица не может стать великим человеком, ее слава живет недолго. Она исчезает, как только умирает танцовщица.
— Нет, — возразила Айседора. — Танцовщица, если это выдающаяся танцовщица, может дать людям то, что навсегда останется с ними, может навсегда оставить в них след, ведь настоящее искусство незаметно для людей изменяет их.
— Но вот они умерли, Айседора, те люди, кто видел ее, и что? Танцовщики, как и актеры: одно поколение помнит их, следующее читает о них, третье — ничего не знает.
Я переводила, а Айседора слушала, как всегда полная внимания и симпатии к Есенину. Он медленно поднялся, прислонился к стене и, сложив руки — была у него такая привычка при разговоре, — нежно посмотрел на нее и сказал:
— Ты — просто танцовщица. Люди могут приходить и восхищаться тобой, даже плакать. Но когда ты умрешь, никто о тебе не вспомнит. Через несколько лет твоя великая слава испарится. И — никакой Айседоры!
Все это он сказал по-русски, чтобы я перевела, но два последних слова произнес на английский манер и прямо в лицо Айседоре, с очень выразительным насмешливым жестом — как бы развеивая останки Айседоры на все четыре стороны.. .
— А поэты — продолжают жить, — продолжал он, все еще улыбаясь. — И я. Есенин, оставлю после себя стихи. Стихи тоже продолжают жить. Такие стихи, как мои, будут жить вечно.
В этой насмешке и поддразнивании было что-то слишком жестокое. По лицу Айседоры пробежала тень, когда я перевела его слова. Неожиданно она повернулась ко мне, и голос ее стал очень серьезен:
— Скажите ему, что он неправ, скажите ему, что он неправ. Я дала людям красоту. Я отдавала им душу, когда танцевала. И эта красота не умирает. Она где-то существу­ет.. . — У нее вдруг выступили на глаза слезы, и она сказала на своем жалком русском: — Красота ни умирай!
Но Есенин, уже полностью удовлетворенный эффектом своих слов, — оказывает­ся, у него часто появлялось нездоровое желание причинять Айседоре боль, унижать ее, — стал сама мягкость. Характерным движением он притянул к себе кудрявую голову Айседоры, похлопал ее по спине, приговаривая:
— Эх, Дункан.. .
Айседора улыбнулась. Все было прощено. (...) " Лола Киннел, "Айседора Дункан и Сергей Есенин".

Если по честному то этот вопрос из разряда неэтичных.

Сергей Александрович никому ничего не дарил, только забирал