Индийские мотивы в творчестве русских поэтов"серебряного" века

Большое внимание уделяли Индии поэты Серебряного века –
люди, отличавшиеся жаждой новизны, и потому нередко
обращавшиеся за вдохновением к экзотическим восточным
странам. В первую очередь надо назвать Николая Гумилёва
с его большой любовью к дальним
странствиям, заморским землям и идее переселения душ:
Когда же, наконец, восставши
От сна, я буду снова я, –
Простой индиец, задремавший
В священный вечер у ручья?
Знаменитое стихотворение Гумилёва "Заблудившийся трамвай"
написано поэтом именно под влиянием мысли о допущении
возможности бесконечных перерождений.
Огромное значение индийская тематика (философия, религия,
обычаи, традиции) имела для творчества Константина Бальмонта,
внёсшего большой вклад в приобщение России к индийской
культуре. "…Ему, как никому другому из
поэтов-символистов, удалось понять и почувствовать индийский
колорит и воплотить его в своём творчестве…" Е. В. Фисковец
Бальмонт изучал санскрит и переводил "Упанишады", драмы
Калидасы, поэмы Ашвагхоши "Жизнь Будды" и множества
гимнов Ригведы.
В стихотворении "Огонь" поэт говорил о своём индийском
мышлении:
Мое индийское мышление богато
Разнообразием рассвета и заката,
Я между смертными – падучая звезда.
А в стихотворении "Три страны"Бальмонт, неоднократно
бывавший в Индии, назвал её своим домом ("свет мой, Индия,
святыня"):
Много есть еще мечтаний, сладко жить в бреду, –
Но, уставши, лишь к родимой, только к ней приду.
Замечательный цикл "Индийские травы" - стихи, посвященные
Индии, ее культуре, религии, философии, строки поэта,
написанные с большой любовью и глубиной, прекраснейший
образец отечественной поэзии, в котором выразилось
уважение и понимание, обращенное к народу другой страны.
Все стихи цикла созданы в 1899 году и изданы в составе
сборника "Горящие здания" в 1900 году.
До сих пор эти тексты многократно переиздаются и находят
отклик в душах читателей и ценителей настоящей поэзии.

Бальмонт
" Майя"
Тигры стонали в глубоких долинах.
Чампак, цветущий в столетие раз,
Пряный, дышал между гор, на вершинах.
Месяц за скалы проплыл и погас.

В темной пещере, задумчивый йоги,
Маг-заклинатель, бледней мертвеца,
Что-то шептал, и властительно-строги
Были черты сверхземного лица.

Мантру читал он, святое моленье;
Только прочел - и пред ним, как во сне,
Стали качаться, носиться виденья,
Стали кружиться в ночной тишине.

Тени, и люди, и боги, и звери,
Время, пространство, причина, и цель,
Пышность восторга, и сумрак потери,
Смерть на мгновенье, и вновь колыбель.

Ткань без предела, картина без рамы,
Сонмы враждебных бесчисленных "я",
Мрак отпаденья от вечного Брамы,
Ужас мучительный, сон бытия.

К самому небу возносятся горы,
Рушится с гулом утес на утес,
Топот и ропот, мольбы и укоры,
Тысячи быстрых и звонких колес.

Бешено мчатся и люди и боги.. .
Майя! О, Майя! Лучистый обман!
"Жизнь - для незнающих, призрак - для йоги,
Майя - бездушный немой океан! "

Скрылись виденья. На горных вершинах.
Ветер в узорах ветвей трепетал.
Тигры стонали в глубоких долинах.
Чампак, цветок вековой, отцветал.

Н. Гумилёв . Цикл "Индокитай"