Ассоциации на тему "измена"?

"На кровати сквозь одеяло проступали очертания человеческого тела.
Комиссар подошел.
««Милостивый государь! — окликнул он.
Лежавший в постели человек не пошевелился. Повидимому, он лежал лицом к стене, спрятав голову под подушку.
Полицейский чин, дотронувшись до того, что должно было быть плечом, заявил:
— Милостивый государь, прошу вас, не вынуждайте меня прибегать к насилию.
Но закутанное тело лежало неподвижно, как мертвое.
Тогда Дю Руа подскочил к кровати, сдернул одеяло, сбросил подушки и увидел мертвенно-бледное лицо Ларош-Матье. Он нагнулся к нему и, содрогаясь от желания схватить его за горло и задушить, проскрежетал:
— Имейте, по крайней мере, смелость сознаться в собственной низости.
— Кто вы? — спросил блюститель порядка.
Оторопелый любовник молчал.
— Я, полицейский комиссар, требую, чтобы вы назвали себя.
— Да отвечайте же, трус, иначе я сам скажу, кто вы такой! — трясясь от бешенства, крикнул Дю Руа.
— Господин комиссар, — пробормотал лежавший в постели человек, — не позволяйте этому субъекту оскорблять меня. С кем я имею дело: с вами или с ним? Кому я должен отвечать: вам или ему?
У него, видимо, пересохло в горле.
— Мне, сударь, только мне, — сказал полицейский чин. — Я вас спрашиваю: кто вы такой?
Любовник молчал. Натянув одеяло до подбородка, он растерянно оглядывался по сторонам. Его маленькие закрученные усики казались совершенно черными на помертвелом лице.
— Так вы не желаете отвечать? — продолжал комиссар, — Тогда я вынужден буду арестовать вас. Во всяком случае, вставайте. Я вас допрошу, когда вы оденетесь.
Тело задвигалось в постели, губы прошептали:
— Но я не могу встать при вас.
— Почему? — спросил блюститель порядка.
— Потому что… потому что… я совсем голый, — в запинаясь, ответил тот.
Дю Руа усмехнулся и, подняв с полу сорочку, швырнул ее на кровать.
— Ничего!. . Поднимайтесь!. . — крикнул он. — Если вы могли раздеваться при моей жене, то уж одеться при мне — это вы отлично можете.
С этими словами он повернулся к нему спиной и отошел к камину.
Мадлена оправилась от смущения: она понимала, что все погибло, и готова была на любую, самую резкую выходку. Лицо ее приняло вызывающее выражение, глаза сверкали дерзким огнем. Скомкав клочок бумаги, она, точно для приема гостей, зажгла все десять свечей в аляповатых канделябрах, стоявших по краям камина. Затем прислонилась к его мраморной доске и, протянув босую ногу к догоравшему пламени, отчего сзади у нее приподнялась юбка, которая едва держалась на ней, достала из розовой коробочки папиросу и закурила.
Комиссар, в ожидании, пока ее соучастник встанет с постели, снова подошел к ней.
— Часто вы этим занимаетесь, милостивый государь? — с заносчивым видом спросила она.
— Стараюсь как можно реже, сударыня, — вполне серьезно ответил он.
Она презрительно усмехнулась:
— Очень рада за вас, занятое не из почтенных.
Она делала вид, что не замечает своего мужа.
Лежавший в постели господин тем временем одевался Он натянул брюки, надел ботинки и, напяливая жилет, подошел к ним.
Полицейский чин обратился к нему:
— Теперь, милостивый государь, вы скажете мне, кто вы такой?
Тот не ответил.
— В таком случае я вынужден арестовать вас, — сказал комиссар.
— Не трогайте меня! — неожиданно завопил господин. — Моя личность неприкосновенна.
Дю Руа подлетел к нему с таким видом, точно хотел сбить его с ног.
— Вас застали с поличным… с поличным… — прошипел он. — Я могу вас арестовать при желании… да, могу. — И срывающимся от волнения голосом выкрикнул: — Это Ларош-Матье, министр иностранных дел!
Полицейский комиссар попятился от неожиданности.
— В самом деле, милостивый государь, скажете вы мне наконец, кто вы такой? — растерянно пробормотал он.
Тот собрался с духом и во всеуслышание заявил:
— На сей раз этот подлец не солгал. Я действительно министр Ларош-Матье. " Г. де Мопассан "Милый Друг")

песни На муромской дорожке, Поедем, красотка, кататься

прости - лажа

30 серебрянников. Иуда.

Шедевр