Кто из российских поэтов и писателей 18-19 века лучше описал в своих произведениях русскую женщину - мать ?

«Восславим женщину-мать, чья любовь не
знает преград, чьей грудью вскормлен весь мир.
Всё прекрасное в человеке - от лучей
солнца и от молока матери... »
Максим Горький

Тема Матери проходит красной нитью через многие произведения М. Горького. Так, в рассказе «Рождение человека» прославлена могучая правда о крестьянке-матери, прославлено великое чувство материнства. По-разному предстает перед нами образ Матери и в трех новеллах («Сказки об Италии») , но все они проникнуты чувством глубочайшего преклонения и бескорыстной любви к женщине.

В романе «Мать» Горький рассказывает историю простой женщины Пелагеи Ниловны и показывает ее постепенное духовное обновление, В начале романа Ниловна предстает перед нами как покорная и забитая женщина, состарившаяся раньше времени. Беспросветная, безрадостная жизнь превратила ее в человека, всего боящегося, перед всем трепещущего: «Как мне не бояться! Всю жизнь в страхе жила, - вся душа обросла страхом! » Покорность судьбе подчеркнута и в ее внешнем облике: «Широкое, овальное лицо, изрезанное морщинами, и одутловатое, освещалось темными глазами, тревожно-грустными, как у большинства женщин в слободке. «Она часто плакала, чувствуя свое бессилие изменить что-либо в жизни. Но постепенно, незаметно для нее самой, в ней назревает недовольство жизнью. Помочь осознать ей это смутное недовольство помог ее сын Павел и его друзья-единомышленники. Присутствуя на занятиях рабочего кружка, присматриваясь к людям, окружающим Павла, она начинает понимать, что они ищут правду и борются за нее. «Она уже многое понимала из того, что они говорили о жизни, чувствовала, что они открыли верный источник несчастья всех людей, и привыкла соглашаться с ними. «Ниловна уловила нечто совершенно новое в поведении друзей Павла: «... вы знаете пути к сердцу человеческому. Все в человеке перед вами открывается без робости и опасений» . Доверительное общение становится источником небывалого, духовного союза матери и сына. В общении с друзьями Павла Ниловна прояснила свои давние, полузабытые мечты о добре и правде, а отстаивая их, внесла особую, неповторимую лепту в общее дело. О новом, более серьезном понимании революционеров говорит она Находке: «... И все другие люди за народ страдают, в тюрьмы идут и в Сибирь, умирают.. .Девушки молодые ходят ночью одни, по грязи, по снегу, в дождик, - идут семь верст из города к нам. Кто их гонит, кто толкает? Любят они! Вот они - чисто любят! Веруют! Веруют, Андрюша! ..» В ее сознании революционеры отождествляются с другими священными для матери понятиями - детьми; «Разве может мать не жалеть? Не может. Всех жалко мне! все вы — родные, все — достойные! И кто пожалеет вас, кроме меня?...» Эта особенность Ниловны воспринимать мир глазами детей, чувствовать сердцем правоту их дела приобретает грандиозный смысл, потому что сама революция раскрывается писателем как движение к нравственному очищению мира.

Продолжение на http://lit-helper.ru/p_O_materyah_mojno_rasskazivat-_beskonechno_____No_romanu_M__Gor-kogo_Mat-

" После того как ушла Алиман, дни стали бесконечными. И как я могла до
этого считать себя одинокой? Вовсе не знала я, оказывается, что такое
настоящее одиночество. Потерпела дня три, а потом стало невмоготу. Дом не
дом и жизнь не жизнь. В пору хоть уйти куда-нибудь скитаться по свету. А
как подумаю, что там с Алиман, - еще тяжелей становилось. Хорошо, если
родственники в Каиндах приняли ее подобру, а что, если издеваются: когда-то
слушать не желала - не ваше, мол, дело, сама знаю, не вмешивайтесь, а
теперь пришла опозоренная приют искать, теперь мы тебе нужны стали. Могли
ей так сказать? Конечно, могли. И если сказали, каково-то ей там? Гордая
она, снесет ли эти упреки? Не дай бог, руки еще наложит на себя. Эх,
Алиман, Алиман, была бы ты рядом со мной, сама бы весь позор приняла, но в
обиду никому не дала. Всякое думала, по-всякому гадала. А потом сказала
себе: "Нет, так не годится. Поеду узнаю, посмотрю сама. Буду упрашивать,
может, послушается, вернется домой. Какое счастье было бы, если бы она
снова вернулась. А если не захочет вернуться, ну что ж, ничего не
поделаешь. Благословлю ее, поплачу и приеду назад". Так я решила и на
другой день собралась в путь. Дом и корову поручила Айше. Бекташ остановил
на улице попутную машину, села я в кузов и отправилась в Каинды.
Когда мы выехали за аил и двинулись по проселку, я заметила женщину,
идущую по тропинке в жнивье. Сразу узнала - Алиман! Родная, ненаглядная
моя, она возвращалась ко мне домой. Я заколотила кулаками по кабине: "Стой!
Стой! Остановись! " Машина с разгона прошла еще немного, остановилась, я
схватила курджун и скатилась с кузова. В налетевшей пыли все вокруг сразу
скрылось, как в густом тумане. Я подумала даже, не во сне ли видела мою
Алиман. Когда пыль ушла вслед за машиной, я снова увидела ее.
- Алима-ан! - крикнула я изо всей мочи.
Не помню, как добежала. Помню только, обнимались мы, целовались,
плакали. И так истосковались, оказывается, друг по дружке, что и слов-то не
находили, как сказать об всем, что думано и передумано было за эти дни.
Ласкала я, гладила лицо Алиман и все говорила одно и то же:
- Вернулась, да? Вернулась, доченька моя. Вернулась ко мне, к матери
своей! Вернулась!
Алиман отвечала:
- Да, вернулась! Вернулась, мама, к тебе. Вернулась! " (Ч. Айтматов "Материнское поле")

Может Пушкин - своей няне или Лермонтов