Литература

Игра в бисер. Ночь на земле. ЕВРОПА.



Пожалуйста, вспомните и процитируйте:
1.Какие интересные мысли, озарения приходили в голову поэтам, писателям, литературным персонажам НОЧЬЮ в ЕВРОПЕ?
2.Какие события, заслуживающие Вашего внимания, происходили с литературными персонажами НОЧЬЮ в ЕВРОПЕ?
1. Она спала, положив голову на мою руку. Я часто просыпался и смотрел на
нее. Мне хотелось, чтобы эта ночь длилась бесконечно. Нас несло где-то по ту
сторону времени. Все пришло так быстро, и я еще ничего не мог понять. Я еще
не понимал, что меня любят. Правда, я знал, что умею по-настоящему дружить с
мужчинами, но я не представлял себе, за что, собственно, меня могла бы
полюбить женщина. Я думал, видимо, все сведется только к одной этой ночи, а
потом мы проснемся, и все кончится.

2. Ночь. На улице начался дождь. Капли падали мягко и нежно, не так, как
месяц назад, когда они шумно ударялись о голые ветви лип; теперь они тихо
шуршали, стекая вниз по молодой податливой листве, мистическое празднество,
таинственней ток капель к корням, от которых они поднимутся снова вверх и
превратятся в листья, томящиеся весенними ночами по дождю.
Стало тихо. Уличный шум смолк. Над тротуаром метался свет одинокого
фонаря. Нежные листья деревьев, освещенные снизу, казались почти белыми,
почти прозрачными, а кроны были как мерцающие светлые паруса.
-- Слышишь, Пат? Дождь.. .
-- Да.. .
Она лежала рядом со мной. Бледное лицо и темные волосы на белой
подушке. Одно плечо приподнялось. Оно доблескивало, как матовая бронза. На
руку падала узкая полоска света. --Посмотри.. . --сказала она, поднося
ладони к лучу.
-- Это от фонаря на улице, --сказал я.
Она привстала. Теперь осветилось и ее лицо. Свет сбегал по плечам и
груди, желтый как пламя восковой свечи; он менялся, тона сливались,
становились оранжевыми; а потом замелькали синие круги, и вдруг над ее
головой ореолом всплыло теплое красное сияние. Оно скользнуло вверх и
медленно поползло по потолку.

Ремарк. Три товарища
Лиза Держунина
Лиза Держунина
75 517
Лучший ответ
1. С. Моэм Театр
Но уснуть Джулия не смогла. Она лежала в постели и ждала возвращения
Роджера и Тома. Ей пришла в голову мысль, прогнавшая весь ее сон.
Возможно, Том поймет, как он мерзко себя вел. Если он хоть на секунду об
этом задумается, он увидит, как он ее огорчил; быть может, он пожалеет об
этом, и когда они вернутся и Роджер пожелает ему доброй ночи, он
прокрадется к ней в комнату. Если Том это сделает, она ему все простит.
Письмо, наверное, лежит в буфетной, ей будет нетрудно спуститься тихонько
вниз и забрать его. Наконец подъехала машина. Джулия включила свет, чтобы
взглянуть на часы. Три часа. Она слышала, как юноши поднялись наверх и
разошлись по своим комнатам. Джулия ждала. Зажгла ночник у кровати, чтобы
Тому было видно, когда он откроет дверь. Она притворится, что спит, а
когда он подойдет к ней на цыпочках, медленно откроет глаза и улыбнется
ему. Джулия ждала. В тишине ночи она услышала, как он лег в постель;
щелкнул выключатель. С минуту она глядела прямо перед собой, затем, пожав
плечами, открыла ящичек в тумбочке возле кровати и взяла из пузырька две
таблетки снотворного.
"Если я не усну, я сойду с ума".

2.
а) Г. Манн - Молодые годы короля Генриха IV
...
На рассвете (верней — ещё только бледнела короткая летняя ночь) в одном из покоев Лувра, выходивших окнами на площадь и прилегающие к ней переулки, стояли Карл Девятый, его мать, мадам Екатерина, и его брат д’Анжу. Они молчали, прислушивались, с нетерпением ожидая, когда же раздастся выстрел из пистолета.
...
И вот все трое, стоя у двери, стали прислушиваться к шуму снаружи; а оттуда доносился истошный крик, звон клинков, глухой стук падающих тел, хрип умирающих и снова истошный крик. Когда все заколотые поблизости от двери испустили последний вздох, вой и вопли стали удаляться. Одни взывали: — Слава Иисусу! Другие ревели: — Смерть! Смерть! Всем смерть! — Рёв уходил все дальше. Крики: — Tue! Tue[, — то усиливаясь, то ослабевая, перекатывались по залам и переходам, туда, сюда. Тем, кто слушал, чудилось, будто замок Лувр сверху донизу захвачен злыми духами, а не дворянами и их солдатами. То, что здесь вершили люди, казалось каким-то чудовищным наваждением.

б) А. Дюма Королева Марго
А справа возвышался Лувр, мрачный, неколебимый, но полный глухих, зловещих звуков. Через подъемный мост взад и вперед сновали шлемы и панцири, сверкавшие холодным отблеском лунных лучей. Ла Моль подумал о короле Наваррском и о Колиньи, то были единственные его покровители. Он собрал все свои силы, взглянул на небо, давая про себя обет стать католиком, если спасется, уловкой выиграл шагов тридцать расстояния у гнавшейся за ним стаи, свернул направо к Лувру, бросился на подъемный мост, смешался с кучей солдат, получил новый удар кинжалом, скользнувшим вдоль ребер, и, несмотря на крики «Бей! Бей!» , раздававшиеся со всех сторон, несмотря на изготовившихся к бою часовых, стрелой промчался во двор, влетел в двери, взбежал по лестнице на третий этаж и, прислонившись к знакомой ему двери, начал стучать в нее кулаками и ногами.

– Кто там? – тихо спросил женский голос.

– Господи, Господи! – бормотал Ла Моль. – Они идут.. . я их слышу.. . я их вижу.. . Это я!. . Я!. .

– Кто вы? – произнес тот же голос. Ла Моль вспомнил пароль.

– Наварра! Наварра! – крикнул он.

Дверь тотчас отворилась. Ла Моль, не поблагодарив и даже не заметив Жийону, ворвался в прихожую, пробежал коридор, две или три комнаты и очутился в спальне, освещенной лампой, свисавшей с потолка.
На кровати резного дуба за бархатным, расшитым золотыми лилиями пологом лежала полуобнаженная женщина и, опершись на локоть, смотрела на него расширенными от ужаса глазами.
Ла Моль подбежал к лежавшей даме.
– Сударыня! – вскричал он – Там убивают, там режут моих собратьев! Они хотят убить, хотят зарезать и меня.. . Ах! Ведь вы королева.. . Спасите меня!
Он бросился к ее ногам, оставив на ковре широкий кровавый след.
" - Очень гадко было с твоей стороны, мистер Седли, - сказала она, - так
мучить бедного мальчика.
- Мой ангел, - ответил бумажный колпак в свою защиту, - Джоз -
тщеславная кокетка, такой и ты не была никогда в своей жизни, а этим много
сказано. Хотя лет тридцать назад, в году тысяча семьсот восьмидесятом - ведь
так, пожалуй, - ты, может быть, и имела на это право, - не спорю. Но меня
просто из терпения выводит этот скромник и его фатовские замашки. Он,
видимо, решил перещеголять своего тезку, Иосифа Прекрасного. Только и думает
о себе, какой, мол, я расчудесный. Увидишь, что мы еще не оберемся с ним
хлопот. А тут еще Эммина подружка вешается ему на шею - ведь это же яснее
ясного. И если она его не подцепит, так подцепит другая. Скажи спасибо, мой
ангел, что он не привез нам какой-нибудь черномазой невестки. Но запомни мои
слова: первая женщина, которая за него возьмется, сядет ему на шею.. .
- Завтра же она уедет, лукавая девчонка, - решительно заявила миссис
Седли.
- А чем она хуже других, миссис Седли? У этой девочки, по крайней мере,
белая кожа. Мне нет никакого дела, кто его на себе женит; пусть
устраивается, как хочет.
На этом голоса обоих собеседников затихли и сменились легкими, хотя
отнюдь не романтическими носовыми руладами. И в доме Джона Седли, эсквайра и
члена фондовой биржи, на Рассел-сквер воцарилась тишина, нарушаемая разве
лишь боем часов на ближайшей колокольне да выкликами ночного сторожа. " (У. Теккерей "Ярмарка тщеславия")
В Ночи лазурной почивает Рим.. .
Взошла Луна и — овладела им,
И спящий Град, безлюдно-величавый,
Наполнила своей безмолвной славой.. .

Как сладко дремлет Рим в ее лучах!
Как с ней сроднился Рима вечный прах!. .
Как будто лунный мир и град почивший —
Все тот же мир, волшебный, но отживший!..
Олег Ковальчук
Олег Ковальчук
96 159
1.
"Ночь, одержимая белизной
кожи. От ветреной резеды,
ставень царапающей, до резной,
мелко вздрагивающей звезды,
ночь, всеми фибрами трепеща
как насекомое, льнет, черна,
к лампе, чья выпуклость горяча,
хотя абсолютно отключена.
Спи. Во все двадцать пять свечей,
добыча сонной белиберды,
сумевшая не растерять лучей,
преломившихся о твои черты,
ты тускло светишься изнутри,
покуда, губами припав к плечу,
я, точно книгу читая при
тебе, сезам по складам шепчу." И.Бродский (1987г)
СС
Светлана С
52 681
Как не вспомнить ночи в Кентервильском замке! Бедное, бедное привидение - эти янки оказались "жалкими материалистами"...

"...Прямо перед ним в призрачном свете луны стоял старик ужасного вида. Глаза его горели, как раскаленные угли, длинные седые волосы патлами ниспадали на плечи, грязное платье старинного покроя было все в лохмотьях, с рук его и ног, закованных в кандалы, свисали тяжелые ржавые цепи.
- Сэр, - сказал мистер Отис, - я вынужден настоятельнейше просить вас
смазывать впредь свои цепи. С этой целью я захватил для вас пузырек
машинного масла "Восходящее солнце демократической партии". Желаемый эффект после первого же употребления. Последнее подтверждают наши известнейшие священнослужители, в чем вы можете самолично удостовериться, ознакомившись с этикеткой. Я оставлю бутылочку на столике около канделябра и почту за честь снабжать вас вышеозначенным средством по мере надобности.
С этими словами посол Соединенных Штатов поставил флакон на мраморный столик и, закрыв за собой дверь, улегся в постель.
Кентервильское привидение так и замерло от возмущения. Затем, хватив в гневе бутылку о паркет, оно ринулось по коридору, излучая зловещее зеленое сияние и глухо стеная. Но едва оно ступило на верхнюю площадку широкой дубовой лестницы, как из распахнувшейся двери выскочили две белые фигурки, и огромная подушка просвистела у него над головой. Времени терять не приходилось и, прибегнув спасения ради к четвертому измерению, дух скрылся в деревянной панели стены. В доме все стихло.
Добравшись до потайной каморки в левом крыле замка, привидение
прислонилось к лунному лучу и, немного отдышавшись, начало обдумывать свое положение. Ни разу за всю его славную и безупречную трехсотлетнюю службу его так не оскорбляли... "
(О. Уайльд "Кентервильское привидение")
--------
"А ночь поднималась темными клубами дыма и заполняла лощины. Впадины долин уже сливались с равнинными просторами. В деревнях загорались огни; их созвездия перекликались во мраке, и Фабьен, мигая бортовыми огнями, отвечал огонькам деревень. Всю землю обволокла сеть манящих огней; каждый дом, обратясь лицом к бескрайней ночи, зажигал свою звезду; так маяк посылает свой луч во тьму моря. Искры мерцали всюду, где жил человек. Самолет входил сегодня в ворота ночи, как суда входят на рейд, - легко и плавно. И Фабьен был счастлив.. .
И теперь, неся в самом сердце ночи свою сторожевую вахту, он обнаружил, что в ночи раскрывается перед ним человек: его призывы, огни, тревоги. Та простая звездочка во мраке - это дом, и в нем - одиночество. А та, что погасла, - это дом, приютивший любовь.. .
Или тоску... "
(Экзюпери "Ночной полёт")
Виталий Бабий
Виталий Бабий
16 898
Ночное небо было чистое, без единого облачка. Звезды холодно поблескивали в вышине, луна заливала болота мягким неверным светом... В тишине болот послышались быстрые шаги. Пригнувшись за валунами, мы напряженно всматривались в подступавшую к нам мутно-серебристую стену. Шаги все приближались, и вот из тумана, словно распахнув перед собой занавес, выступил тот, кого мы поджидали. Увидя над собой чистое звездное небо, он с удивлением осмотрелся по сторонам. Потом быстро зашагал по тропинке, прошел мимо нас и стал подниматься вверх по отлогому склону, начинавшемуся сразу за валунами. На ходу он то и дело оглядывался через плечо, видимо остерегаясь чего-то.
— Тсс! — шепнул Холмс и щелкнул курком, — Смотрите! Вот она!
В самой гуще подползающего к нам тумана послышался мерный, дробный топот. Белая стена была от нас уже ярдах в пятидесяти, и мы трое вперили в нее взгляд, не зная, какое чудовище появится оттуда. Стоя рядом с Холмсом, я мельком взглянул ему в лицо — бледное, взволнованное, с горящими при лунном свете глазами. И вдруг оно преобразилось: взгляд стал сосредоточен и суров, рот приоткрылся от изумления. В ту же секунду Лестрейд вскрикнул от ужаса и упал ничком на землю. Я выпрямился и, почти парализованный тем зрелищем, которое явилось моим глазам, потянулся ослабевшей рукой к револьверу. Да! Это была собака, огромная, черная как смоль. Но такой собаки еще никто из нас, смертных, не видывал. Из ее отверстой пасти вырывалось пламя, глаза метали искры, по морде и загривку переливался мерцающий огонь.Ни в чьем воспаленном мозгу не могло бы возникнуть видение более страшное, более омерзительное,чем это адское существо, выскочившее на нас из тумана. Чудовище неслось по тропинке огромными прыжками,принюхиваясь к следам нашего друга. Мы опомнились лишь после того, как оно промчалось мимо. Тогда и я и Холмс выстрелили одновременно, и раздавшийся вслед за этим оглушительный рев убедил нас, что по меньшей мере одна из пуль попала в цель. Но собака не остановилась и продолжала мчаться вперед.Мы видели, как сэр Генри оглянулся,мертвенно-бледный при свете луны, поднял в ужасе руки и замер в этой беспомощной позе, не сводя глаз с чудовища,которое настигало его...
Я подоспел в ту минуту,когда она кинулась на свою жертву, повалила ее на землю и уже примеривалась схватить за горло. Но Холмс всадил ей в бок одну за другой пять пуль.Собака взвыла в последний раз, яростно щелкнула зубами повалилась на спину и судорожно дернув всеми четырьмя лапами, замерла. Я нагнулся над ней, задыхаясь от бега и приставил дуло револьвера к этой страшной светящейся морде, но выстрелить мне не пришлось — исполинская собака была мертва.
Сэр Генри лежал без сознания там, где она настигла его. Мы сорвали с него воротничок, и Холмс возблагодарил судьбу, убедившись, что он не ранен и что наша помощь подоспела вовремя. А потом веки у сэра Генри дрогнули и он слабо шевельнулся.Лестрейд просунул ему между зубами горлышко фляги с коньяком, и через секунду на нас глянули два испуганных глаза.
— Боже мой! — прошептал баронет. — Что это было? Где оно?
Сэр Генри лежал без сознания там, где она настигла его. Мы сорвали с него воротничок, и Холмс возблагодарил судьбу, убедившись, что он не ранен и что наша помощь подоспела вовремя. А потом веки у сэра Генри дрогнули и он слабо шевельнулся.Лестрейд просунул ему между зубами горлышко фляги с коньяком, и через секунду на нас глянули два испуганных глаза.
— Его уже нет, — сказал Холмс. — С привидением, которое преследовало ваш род, покончено навсегда.
Артур Конан Дойль "Собака Баскервилей"

В.ШЕКСПИР "РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА"
Сад Капулетти.
Входит Ромео.
...Но что за блеск я вижу на балконе?
Там брезжит свет. Джульетта, ты, как день!
Стань у окна. Убей луну соседством;
Она и так от зависти больна,
Что ты ее затмила белизною.

На балконе показывается Джульетта.

Как ты сюда пробрался? Для чего?
Ограда высока и неприступна.
Тебе здесь неминуемая смерть,
Когда тебя найдут мои родные.

дальше в комментариях
NU
Nukhar Ushirov
14 499
Nukhar Ushirov Ромео
Меня перенесла сюда любовь,
Ее не останавливают стены.
В нужде она решается на все.
И потому – что мне твои родные?
Джульетта
Они тебя увидят и убьют...
Ромео
Меня плащом укроет ночь
Была бы Лишь ты тепла со мною.
Если ж нет, Предпочитаю смерть от их ударов,
Чем долгий век без нежности твоей.
Джульетта
Кто показал тебе сюда дорогу?
Ромео
Ее нашла любовь..
Джульетта
Мое лицо спасает темнота,
А то б я, знаешь, со стыда сгорела,
Что ты узнал так много обо мне.
Ромео
Мой друг, клянусь сияющей луной,
Посеребрившей кончики деревьев...
Джульетта
Не надо, верю. Как ты мне ни мил,
Мне страшно, как мы скоро сговорились.
Все слишком второпях и сгоряча,
Как блеск зарниц, который потухает,
Едва сказать успеешь «блеск зарниц».
Спокойной ночи! Эта почка счастья
Готова к цвету в следующий раз.
Спокойной ночи! Я тебе желаю
Такого же пленительного сна
Как светлый мир, которым я полна.
"... Да, у меня у меня тоже был один такой занятный случай, - проговорил доктор из Горжичек, - сплю я себе как-то ночью, как убитый, как вдруг кто-то стучит в окно и кричит: "Доктор! Доктор! " Я открываю окошко и спрашиваю: "Ну, что там случилось? Понадобился я кому, что ли? "
"Да, - отвечает из темноты робкий и нежный голосок. - Иди скорее нужна твоя помощь! "
"Кто это там? " -спрашиваю. - Кто меня зовет? "
"Я, голос ночи, -отвечают мне из тьмы. - Голос лунной ночи. Идем! "
" Иду, иду! " - говорю я словно во сне и быстро одеваюсь. Выхожу я на улицу, а там никого нет. Стало мне, друзья, не по себе.
"Эй, - закричал я вполголоса, - есть тут кто-нибудь? Куда мне идти? "
"За мной, за мной! " - всхлипнул тот же нежный и незримый голос, и я пошел в ту сторону, куда он звал меня, не разбирая дороги, по росистым лугам и черным лесам. Светил месяц, и весь мир застыл в холодной красоте. Знаю я, коллеги, наш край как свои пять пальцев, но в ту лунную ночь казался он мне волшебным, как мечта. Бывает же порой так, что найдешь целый новый мир у себя под самым носом!
Долго я уже шел за этим голосом.. . и глядь - я стою у самой реки Упы, на серебряном лугу, в лунном сиянии. Посреди полянки белеет какое-то пятнышко, то ли чье то тело, то ли просто туман. Слышу я не то тихий плач, не то просто шум воды. "Ну-ну, - говорю успокоительно, - кто мы и что у нас болит? "
"Ах, доктор, - отозвалось дрожащим голоском светлое пятнышко на земле, - я просто вила, маленькая русалочка! Мои сестры плясали по лугу, и я танцевала вместе с ними, и вот, не знаю как - не то я споткнулась о лунный луч, не то я поскользнулась на том отблеске, что дрожит на капельке росы.. . а только вот я лежу и никак не могу встать, и ножка у меня болит и болит... "
...Коллеги, на веку мне довелось вылечить сотни и сотни переломов, но лечить русалок - горе, да и только! ..Попробовал перевязать паутинкой, но русалка ноет: "Ой, режет, как проволока! " Хотел я укрепить сломанную ножку лепестком яблоневого цвета, а она расплакалась.. . Ну что тут делать будешь? И вот пришлось мне наконец счистить, как кожицу, самый блеск, знаете, такой металлический отлив, что бывает на крыльях стрекозы. Сделал я из него две шинки, а лунный луч в капельке росы разделил на семь цветов радуги и самым тоненьким - синим - лучиком привязал эти шинки к сломанной русалкиной ножке. Такая была каторжная работа, что я даже вспотел - лунный свет мне казался жарче августовского солнца!.. .
(Карел Чапек. Сказки. Случай с русалками)
***
Расчихался ветер на распутье
Улиц, перепутанных веками.
Мокрой ночью пражскою, в полутьме,
Площадей простукиваю камень.

По безлюдным снежным тротуарам
Вереницей путаю следы.
Вслед за третьим башенным ударом
пролетаю мертвых ярмарок ряды.

Окна дышат теплотою спящих
(с детскою улыбкою) людей.
Радостно, по лужице, хрустящей
Льдом бумажным, мчусь во тьму аллей.

Парк притих, испуганный игривым,
Первым инеем крадущейся зимы.
Сосенкам, расчесывая гривы,
Убегают недосмотренные сны.

Проблески мерцающие утра
Бледной мглой разматывают краски.
Прага, - доброй бабушкой как-будто, -
Ночью мне нашептывала сказки.
(Ян Дамашанский)
***
Лена Мишарина
Лена Мишарина
7 966