Литер. ассоциации на тему "пейзаж"?

Апполон Майков
* * * * * * * * * * * * *
Люблю дорожкою лесною,
Не зная сам куда, брести;
Двойной глубокой колеею
Идешь - и нет конца пути...
Кругом пестреет лес зеленый;
Уже румянит осень клены,
А ельник зелен и тенист;-
Осинник желтый бьет тревогу;
Осыпался с березы лист
И, как ковер, устлал дорогу...
Идешь, как будто по водам,-
Нога шумит... а ухо внемлет
Малейший шорох в чаще, там,
Где пышный папоротник дремлет,
А красных мухоморов ряд,
Что карлы сказочные, спят...

Уж солнца луч ложится косо...
Вдали проглянула река...
На тряской мельнице колеса
Уже шумят издалека...
Вот на дорогу выезжает
Тяжелый воз - то промелькнет
На солнце вдруг, то в тень уйдет...
И криком кляче помогает
Старик, а на возу - дитя,
И деда страхом тешит внучка;
А, хвост пушистый опустя,
Вкруг с лаем суетится жучка,
И звонко в сумраке лесном
Веселый лай идет кругом.

Не слишком известный пейзаж, улучшенный наводнением.
Видны только кроны деревьев, шпили и купола.
Хочется что-то сказать, захлебываясь, с волнением,
но из множества слов уцелело одно "была".
Так отражаются к старости в зеркале бровь и лысина,
но никакого лица, не говоря -- муде.
Повсюду сплошное размытое устно-письменно,
сверху -- рваное облако и ты стоишь в воде.
Скорей всего, место действия -- где-то в сырой Голландии,
еще до внедренья плотины, кружев, имен де Фриз
или ван Дайк. Либо -- в Азии, в тропиках, где заладили
дожди, разрыхляя почву; но ты не рис.
Ясно, что долго накапливалось -- в день или в год по капле, чьи
пресные качества грезят о новых соленых га.
И впору поднять перископом ребенка на плечи,
чтоб разглядеть, как дымят вдали корабли врага.

С. Есенин

Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник —
Пройдет, зайдет и вновь оставит дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.

Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветер в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.

Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.

Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.

И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком.. .
Скажите так.. . что роща золотая
Отговорила милым языком.

Елена Гуро
САГАМИЛЬЯ
В одном дачном блаженном раю рамы балкона обведены зелёной стеклянной полоской, чтобы летние дни протекали счастливее. Для этого же балкон переходит в лёгкую всю деревянную галерею и соединяют постройки. Низкое в три ступени крытое крыльцо балкона задумчиво. От него тонкая выгнутая дорожка, тонкая для одного, или только едва для двух, огибает медленно и внимательно площадку с высокими, великими деревьями, и разветвляется и свёртывает там, где ждёт и мечтает большая берёза на краю.

За площадкой маленький ров, обнятый ельником, - скользкие от полированных игл края.

Если на них поскользнутся и упасть, - обожжёшься крапивой на дне и оцарапаешься о какие-то колючки и острые торчки.

Дорожка уйдёт кладкой чрез ров на лужайку.

Меж кустов жасмина можно было бы дружно играть в разбойников и прятаться.

Берёза у разветвления указывает на стихший запад.

Липа смотрит на балкон.

На усыпанных осенними листьями ступеньках сейчас сидели и читали. Дуплистая липа шатром склонила курчавую умную голову и знает, что под ней прощались накануне отъезда и верили. Под липой ещё летом была забыта тетрадка стихов. Вымокла: ночью пошёл дождик. Слиняла немного синяя обложка. Но тетрадка стала от этого кому-то ещё более любимой.

Потом дорожка уведёт, осторожно разгибаясь, вниз по скату. Точно дружеской невидимой рукой обняла за шею и повела.

Внизу пруд; на нём простой дощатый плотик. Здесь всегда недвижно и прекрасно стоят минуты. Кто-то забывшись, опаздывал к ужину.

Опрокинутое тёмное небо пруда глубоко.

В пруду навсегда тёмно-пурпурная немая иная страна.
На верху дощатый плотик выбелен дождём и светом до серебра, - и здесь можно стоять и верить, обещать, выражать участие, разделять одиночество, привязываться и сострадать.

Но в опрокинутой в глубокую глубь берёзе и в прекрасной, алой, сумрачной стране отражений, где другое тёмное небо и идут в глуби преображённые алым сумраком облака, - чего-то не разгадать и не удержать. И жаль, - это уходит.

На верху нежный рост жёлтых берёз и стройная их мечта не увидела ещё своего высшего рыцарского дня, жизнь повернула и стала воспоминанием, не живым. Это жаль - но зато в мысли они ушли от времени и оков.

Они уже никому не принадлежат.

С краю по горе дощатый забор несколько воинственно-неприступный, заострённый разделяет наглухо от соседних владений. Кирпичные толстые столбы будущей стены, - памятники чьей-то владельческой вражды.

Но у забора восходят молодые лиственницы, такие прозрачные, - что в них стремленье, мечта, смелость. И в заборе кто-то прокопал лазеечку, где доски отошли от столба, и, проскользнув в сад, можно опять идти по тонкой вдумчивой дорожке кругом площадки до берёзы на краю, и потом она уведёт осторожно вниз, где прекрасны стоят минуты кругом пруда, и на пруду белеет дощатый плотик.