Бенгальский огонь страсти сгорает быстро... И наступает время пожаловаться на прозу жизни?

Не совсем в тему, но очень нравится!

Д. Хармс

Я не имею больше власти
Таить в себе любовные страсти.
Меня натура победила,
Я, озверев, грызу удила,
Из носа валит дым столбом
И волос движется от страсти надо лбом.

Ах если б мне иметь бы галстук нежный,
Сюртук из сизого сукна,
Стоять бы в позе мне небрежной,
Смотреть бы сверху из окна,
Как по дорожке белоснежной
Ко мне торопится она.

Я не имею больше власти
Таить в себе любовные страсти,
Они кипят во мне от злости,
Что мой предмет любви меня к себе не приглашает в гости.
Уже два дня не видел я предмета.
На третий кончу жизнь из пистолета.

Ах, если б мне из эрмитажа
Назло соперникам-врагам
Украсть бы пистолет лепажа
И, взор направив к облакам,
Вдруг перед ней из экипажа
Упасть бы замертво к ногам.

Я не имею больше власти
Таить в себе любовные страсти,
Они меня как лист иссушат,
Как башню временем, разрушат,
Нарвут на козьи ножки, с табаком раскурят,
Сотрут в песок и измечулят.

Ах, если б мне предмету страсти
Пересказать свою тоску,
И, разорвав себя на части,
Отдать бы ей себя всего и по куску,
И быть бы с ней вдвоем на много лет в любовной власти,
Пока над нами не прибьют могильную доску!. .

Что за чушь? Какая может быть старость у огня?

Эдуард Асадов
ЕСЛИ ЛЮБОВЬ УХОДИТ!

Если любовь уходит, какое найти решенье?
Можно прибегнуть к доводам, спорить и убеждать,
Можно пойти на просьбы и даже на униженья,
Можно грозить расплатой, пробуя запугать.

Можно вспомнить былое, каждую светлую малость,
И, с дрожью твердя, как горько в разлуке пройдут года,
Поколебать на время, может быть, вызвать жалость
И удержать на время. На время - не навсегда.

А можно, страха и боли даже не выдав взглядом,
Сказать: - Я люблю. Подумай. Радости не ломай. -
И если ответит отказом, не дрогнув, принять как надо,
Окна и двери - настежь: - Я не держу. Прощай!

Конечно, ужасно трудно, мучась, держаться твердо.
И все-таки, чтоб себя же не презирать потом,
Если любовь уходит - хоть вой, но останься гордым.
Живи и будь человеком, а не ползи ужом!

Как сказал Владимир Владимирович любовная лодка разбилась о быт. С тобой мы в расчете И не к чему перечень взаимных болей бед и обид.

Какого горя не уносит время? Какая страсть уцелеет в неровной битве с
ним? Я знал одного человека в цвете юных еще сил, исполненного истинного
благородства и достоинств, я знал его влюбленным нежно, страстно,
бешено, дерзко, скромно, и при мне, при моих глазах почти, предмет его
страсти — нежная, прекрасная, как ангел, — была поражена ненасытною
смертию. Я никогда не видал таких ужасных порывов душевного страдания,
такой бешеной, палящей тоски, такого пожирающего отчаяния, какие
волновали несчастного любовника. Я никогда не думал, чтобы мог человек
создать для себя такой ад, в котором ни тени, ни образа и ничего, что бы
сколько-нибудь походило на надежду.. . Его старались не выпускать с
глаз; от него спрятали все орудия, которыми бы он мог умертвить себя.
Две недели спустя он вдруг победил себя: начал смеяться, шутить; ему
дали свободу, и первое, на что он употребил ее, это было — купить
пистолет. В один день внезапно раздавшийся выстрел перепугал ужасно его
родных. Они вбежали в комнату и увидели его распростертого, с
раздробленным черепом. Врач, случившийся тогда, об искусстве которого
гремела всеобщая молва, увидел в нем признаки существования, нашел рану
не совсем смертельною, и он, к изумлению всех, был вылечен. Присмотр за
ним увеличили еще более. Даже за столом не клали возле него ножа и
старались удалить все, чем бы мог он себя ударить; но он в скором
времени нашел новый случай и бросился под колеса проезжавшего экипажа.
Ему растрощило руку и ногу; но он опять был вылечен. Год после этого я
видел его в одном многолюдном зале: он сидел за столом, весело говорил:
«петит-уверт» , закрывши одну карту, и за ним стояла, облокотившись на
спинку его стула, молоденькая жена его, перебирая его марки.