"Все забыл я, что помнил ране, Христианские имена, И твое лишь имя, Ольга, для моей гортани Слаще самого старого вина. "

Марина Цветаева

Кто создан из камня, кто создан из глины, -
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело - измена, мне имя - Марина,
Я - бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти -
Тем гроб и нагробные плиты. . .
- В купели морской крещена - и в полете
Своем - непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня - видишь кудри беспутные эти? -
Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной - воскресаю!
Да здравствует пена - веселая пена -
Высокая пена морская!

Юрий Верховский

Светлое имя твоё
Не овеется мрачностью;
Нежное имя твоё
Сочеталось с Прозрачностью.

Утренней лаской горит,
Пурпуровою, синею;
Ты низошла меж харит
Непорочной богинею.

Лёгкие ткани надев,
Ты над пашнями, водами
В лике ликующих дев
Пронеслась с хороводами.

Ты вдохновляла свирель
Над живой Иппокреною;
Пела — в ночи, на заре ль —
Полуптицей — сиреною.

Ты ль меж харит названа
Гегемоной — харитою?
Здесь названа ты одна
Меж сирен — Маргаритою.

Нежное имя твоё
Не овеется мрачностью;
Светлое имя твое
Сочеталось с Прозрачностью

Ее сестра звалась Татьяна.. .
Впервые именем таким
Страницы нежные романа
Мы своевольно освятим.
И что ж? оно приятно, звучно;
Но с ним, я знаю, неразлучно
Воспоминанье старины
Иль девичьей! Мы все должны
Признаться: вкусу очень мало
У нас и в наших именах
(Не говорим уж о стихах) ;
Нам просвещенье не пристало,
И нам досталось от него
Жеманство, - больше ничего.

СОЛОВЬИХА
У меня к тебе дела такого рода,
что уйдёт на разговоры вечер весь, -
затвори свои тесовые ворота
и плотней холстиной окна занавесь.
Чтобы шли подруги мимо, парни мимо,
и гадали бы и пели бы, скорбя:
«Что не вышла под окошко, Серафима?
Серафима, больно скучно без тебя.. . »
Чтобы самый ни на есть раскучерявый,
рвя по вороту рубахи алый шёлк,
по селу Ивано-Марьину с оравой
мимо окон под гармонику прошёл.
Он всё тенором, всё тенором, со злобой
запевал - рука протянута к ножу:
«Ты забудь меня, красавица, попробуй. . .
я тебе тогда такое покажу. . .
Если любишь хоть всего на половину,
подожду тебя у крайнего окна,
постелю тебе пиджак на луговину
довоенного и тонкого сукна.. . »
А земля дышала, грузная от жиру,
и от омута Соминого левей
соловьи сидели молча по ранжиру,
так что справа самый старый соловей.
Перед ним вода - зелёная, живая -
мимо заводей несётся напролом, -
он качается на ветке, прикрывая
солвьиху годовалую крылом.
И трава грозой весеннею измята,
дышит грузная и тёплая земля,
голубые ходят в омуте сомята,
поларшинными усами шевеля.
А пиявки, раки ползают по илу,
много ужаса вода в себе таит. . .
Щука - младшая сестрица крокодилу -
неживая возле берега стоит. . .
Соловьиха в тишине большой и душной.. .
Вдруг ударил золотистый вдалеке,
видно, злой и молодой и непослушный,
ей запел на соловьином языке:
«По лесам, на пустырях и на равнинах
не найти тебе прекраснее дружка -
принесу тебе яичек муравьиных,
нащиплю в постель я пуху из брюшка.
Мы постелем наше ложе над водою,
где шиповники все в розанах стоят,
мы помчимся над грозою, над бедою
и народим два десятка соловьят.
Не тебе прожить, без радости старея,
ты, залётная, ни разу не цвела,
вылетай же, молодая, поскорее
из-под старого и жёсткого крыла» .
И молчит она, всё в мире забывая, -
я за песней, как за гибелью, слежу. . .
Шаль накинута на плечи пуховая. . .
«Ты куда же, Серафима? » - «Ухожу» .
Кисти шали, словно пёрышки, расправя,
влюблена она, красива, нехитра -
улетела. Я держать её не вправе -
просижу я возле дома до утра.
Подожду, когда заря сверкнёт по стёклам,
золотая сгаснет песня соловья -
пусть придёт она домой с красивым, с тёплым -
меркнут глаз его татарских лезвия.
От неё и от него пахнуло мятой,
он прощается у крайнего окна,
и намок в росе пиджак его измятый
довоенного и тонкого сукна.
Б. Корнилов

многие стихи вопрос тут в другом почему именно при помощи песни Мельницы из их первого альбома вы задаете вопрос?

Екатерина, Анастасия вообще все девушки и их имена пррееккрраасснныы!