Игра в бисер. Новости 12.

Взгляд напряжен у телекамер,
Часы, как вечность у виска,
Счет в минусе,
Союз весь замер,
И три секунды до свистка...

Вот такая песня: слова не знаю чьи, да и важно ли это!

Ты душа компаний, ты поешь, как соловей,
И об этом знали раньше только несколько друзей.
В адрес Первого канала кто-то выслал твой альбом -
Мол, послушайте, ребята, эти песни - просто лом!
Ты считал, что здесь таких рыбешек целый пруд,
И если папа не олигарх, то в шоу-бизнес тебя никогда не возьмут, -
Но крутой-крутой продюсер на тебя, видать, запал,
И жюри сказало: "Круто! Очень круто! Ты попал! "
Круто! Ты попал на TV,
Ты звезда,
Начинай,
Давай, народ удиви!
Круто! Ты попал на TV,
Ты звезда,
Начинай,
Танцуй и пой о любви,
О любви!
В этом мире непонятно, что тут в шутку, что всерьез,
Здесь девчонки бреют череп, а ребята пудрят нос…
Здесь то сейшн, то тусовка, то всемирный фестиваль,
Нет, не зря ты мучал скрипку, бил по клавишам рояль!
Здесь вокруг такие люди, хочешь - смейся, хочешь - плачь.
Вот Киркоров в новой юбке - "Здравствуй, Филя, как дела? "
Вот "Иванушки" подходят, наливают мне вина.
Узнают меня все звезды, потому что я - звезда!
Круто! Ты попал на TV,
Ты звезда,
Начинай,
Давай, народ удиви!
Круто! Ты попал на TV,
Ты звезда,
Начинай,
Танцуй и пой о любви,
О любви!
Маленькие дети это поняли уже:
Лучше песни петь на сцене, чем ишачить в гараже!
На заводе и на шахте платят мало и не всем,
А артист живет богато, без забот и без проблем!
Доктора, менты, доярки и майоры ФСБ
Подбирают на гитаре песни Битлз и Любэ,
Снится им ночами сцена, снится им оваций шквал -
А твоя мечта сбылась, и круто ты попал. .
Круто! Ты попал на TV,
Ты звезда,
Начинай,
Давай, народ удиви!
Круто! Ты попал на TV,
Ты звезда,
Начинай,
Танцуй и пой о любви,
О любви!
Из домашнего уюта за стекло попали мы.
Это что-то вроде рая с легкой примесью тюрьмы.
Через линзы телекамер наблюдает нас народ,
Между делом обсуждая, кто красавец, кто урод.
Только нам не до народа: я танцую, ты поешь.
Кто то мягкий, как из плюша, кто-то колкий, словно еж.
Есть у нас теперь фанаты, только б рейтинг не упал!
Очень круто мы попали, я попала, ты попал. .
Круто! Ты попал на TV,
Ты звезда,
Начинай,
Давай, народ удиви!
Круто! Ты попал на TV,
Ты звезда,
Начинай,
Танцуй и пой о любви,
О любви!

Если первый ответ не понравился, есть запасной:

Г. Лонгфелло Песнь о Гайавате
...

И рассказчик сказок Ягу,

Говорун, хвастун великий,
Много по свету бродивший,
Верный друг Нокомис старой,
Сделал лук для Гайаваты:
Лук из ясеня он сделал,
Стрелы сделал он из дуба,
Наконечники - из яшмы,
Тетиву - из кожи лани.

И сказал он Гайавате:
"Ну, мой сын, иди скорее
В лес, где держатся олени.
Застрели-ка там косулю
С разветвленными рогами".
...

За ольховыми кустами
Сел и выждал он оленя,
Увидал два глаза в чаще,
Увидал над ней два рога,
Ноздри, поднятые к ветру,
Увидал и морду зверя
Под листвою, в пятнах света,
И, как легкий лист березы,
Сердце в нем затрепетало,
Как ольха, весь задрожал он,
Увидав над бродом зверя.

На одно колено ставши,
Он прицелился в оленя.
Только ветка шевельнулась,
Только листик закачался,
Но олень уж встрепенулся,
Отшатнувшись, топнул в землю,
Чутко встал, подняв копыто,
Прыгнул, точно ждал удара.

Ах, он шел навстречу смерти!
Как оса, стрела запела,
Как оса, в него впилася!

Мертвый, он лежал у брода,
Меж деревьев, над рекою;
Сердце в нем уже не билось,
Но зато у Гайаваты
Сердце так и трепетало,
Как домой он нес оленя
И ему рукоплескали
Старый Ягу и Нокомис.

Из оленьей пестрой шкуры
Внуку плащ Нокомис сшила,
Созвала соседей в гости,
Пир дала в честь Гайаваты.
Вся деревня собралася,
Все соседи называли
Гайавату храбрым, сильным -

Сон-джи-тэгэ, Ман-го-тэйзи!

"...Детали.
Многим не нравится, что я очень часто упоминаю в книгах всякие бренды. Но я никогда не перестану этого делать, и никто не сможет меня переубедить. Потому что всякий раз, когда я так поступаю, чувствую, что попал, попал в точку. Вот смотришь на старую фотографию Майкла Джордана в прыжке и чувствуешь, что мяч попал куда следовало. Иногда название бренда подходит идеально, оно держит весь эпизод. Когда Джек Торренс в «Сиянии» накачивается экседрином, сразу понимаешь, что это значит. Мне всегда хочется
спросить этих критиков, среди которых есть и писатели, и университетские
профессора: «А вы обычно что делаете? Открываете аптечку и видите безымянную
коробочку? Пользуетесь шампунем вообще, аспирином вообще? Идете в магазин и
покупаете упаковку просто пива? А в гараже у вас стоит просто машина? »

И я себе отвечаю: «Держу пари, именно так они и живут. Некоторые из этих университетских профессоров — например, тот, для которого литература остановилась на Генри Джеймсе, но если заговорить с ним о Фолкнере или Стейнбеке, он выдавит из себя вежливую улыбку, — так вот, они ни черта не понимают в американской литературе и считают это своим главным достоинством. А когда они открывают аптечку, видят просто коробочки с какими-то лекарствами, потому что не умеют наблюдать» . Я считаю, что я как раз и должен говорить: это пепси, ясно? Надо называть вещи своими именами. Описывать то, что видишь.
Можешь сделать для читателя фотографию — сделай... "

Стивен Кинг: как я пишу книги…

...Мы направились к павильону, где набрасывали гуттаперчевые кольца на крючки.
– Так, – сказал Ленц, обращаясь к Патриции, и сдвинул шляпу на затылок. – Сейчас мы вам добудем полное приданое.
Он начал первым и выиграл будильник. Я бросил кольцо вслед за ним и получил в награду плюшевого мишку. Владелец павильона шумливо и торжественно вручил нам оба выигрыша, чтобы привлечь новых клиентов.
– Ты у меня притихнешь, – усмехнулся Готтфрид и тут же заарканил сковородку, Я подцепил второго мишку.
– Ведь вот как везет! – сказал владелец павильона, передавая нам вещи.
Бедняга не знал, что его ждет. Ленц был первым в роте по метанию ручной гранаты, а зимой, когда дел было немного, мы месяцами напролет тренировались в набрасывании шляп на всевозможные крюки. ..Без труда Готтфрид завладел следующим предметом – хрустальной вазой для цветов. Я – полудюжиной патефонных пластинок. ..Ленц прицелился, метнул кольцо и получил кофейный сервиз, второй по стоимости выигрыш. Вокруг нас столпилась куча зрителей. Я поспешно набросил еще три кольца на один крючок. Результат: кающаяся святая Магдалина в золоченой раме.. .
– Ладно, – сказал Ленц, – каждый еще по разу.

Я бросил первым. Умывальный таз с кувшином и мыльницей. Затем изготовился Ленц. Он взял пять колец. Четыре он накинул с необычайной быстротой на один и тот же крюк. Прежде чем бросить пятое, он сделал нарочитую паузу и достал сигарету. Трое мужчин услужливо поднесли ему зажженные спички. Кузнец хлопнул его по плечу. Лина, охваченная крайним волнением, жевала свой носовой платок. Готтфрид прицелился и легким броском накинул последнее кольцо на четыре остальных. Раздался оглушительный рев. Ленцу достался главный выигрыш – детская коляска с розовым одеялом и кружевной накидкой.
Осыпая нас проклятьями, хозяин выкатил коляску. Мы погрузили в нее все свои трофеи и двинулись к следующему павильону. ..В следующем павильоне набрасывали кольца на бутылки с вином. Если кольцо садилось на горлышко, бутылка была выиграна. Мы взяли шесть бутылок. Ленц посмотрел на этикетки и подарил бутылки кузнецу.. .
– Хорошо, – заявил Ленц, – тогда давайте рассортируем вещи. Обоих мишек вы должны обязательно взять себе. Патефонные пластинки тоже.. . А кофейный сервиз?
Девушка кивнула в сторону Лины. Кухарка покраснела. Готтфрид передал ей сервиз по частям, словно награждая ее призом. Потом он вынул из коляски таз для умывания:
– Керамический! Подарим его господину кузнецу, не правда ли? Он ему пригодится. А заодно и будильник. У кузнецов тяжелый сон.
Я передал Готтфриду цветочную вазу. Он вручил ее Лине. Заикаясь от волнения, она пыталась отказаться. Ее глаза не отрывались от кающейся Магдалины. Она боялась, что если ей отдадут вазу, то картину получит кузнец.
– Очень уж я обожаю искусство, – пролепетала она. Трогательная в своей жадности, она стояла перед нами и покусывала красные пальцы.. .
Патриция взяла картину и отдала ее Лине.. .

Кухарка схватила картину. Глаза ее увлажнились. От благодарности у нее началась сильная икота.

– А теперь твоя очередь, – задумчиво произнес Ленц, обращаясь к детской коляске.
Глаза Лины снова загорелись жадностью. Кузнец заметил, что никогда, мол, нельзя знать, какая вещь может понадобиться человеку. При этом он так расхохотался, что уронил бутылку с вином. Но Ленц решил, что с них хватит.
– Погодите-ка, я тут кое-что заметил, – сказал он и исчез. Через несколько минут он пришел за коляской и укатил ее. – Все в порядке, – сказал он, вернувшись без коляски. Мы сели в кадиллак.
– Задарили, прямо как на рождество! – сказала Лина, протягивая нам на прощанье красную лапу. Она стояла среди своего имущества и сияла от счастья.. .
Миновав луна-парк и свернув за угол, мы увидели нашу коляску и в ней настоящего младенца. Рядом стояла бледная, еще не оправившаяся от смущения женщина....

"(...)В аэропорту Челябинска, ожидая задерживающийся самолет, мы с Иваном Ивановичем пообедали на скамейке. Я завернул остатки своей еды в газету, мячиком завернул и, не целясь, швырнул точно в урну, каменную и широкозевую.

— И все у тебя так, с абсолютным попаданием, все, — глубоко вздохнул Иван Иванович, — а я, гляди, сверну, кину и промажу, и все, Валя, все у меня так, все!. .

Акулов свернул, покомкал, завернул, потискал газетный мячик с остатками еды и, долго целясь, прищуриваясь и как бы в перестрелке ловя широкозевую урну на мушку, кинул, отсчитав до трех, и промазал безобразно (...)" В. Сорокин, "Без друга".

Джованни Моска - "40 чертей и одна муха"

"... Класс зашумел. Нацеленные в меня рогатки были опущены, и все теперь пристально следили за своим предводителем, который, стоя за партой, долго целился в зеленую муху.
Рогатка выстрелила, бумажный шарик слегка задел лампочку на потолке, а муха по-прежнему продолжала жужжать, как удаляющийся самолет.
Теперь наступил мой час.
- Дай-ка сюда рогатку! – властно приказал я Гверрески, и начал медленно жевать клочок бумаги и делать из него шарик. Я не торопился. Я целился медленно, ибо знал, что педагогическая моя судьба, а может, и жизнь, зависели от моей меткости. «Ты должен попасть» , - твердил я себе.
Выстрел! Жужжание стихло, и зеленая муха плавно упала к моим ногам. Боже, как я был ей благодарен! Если бы я мог, я бы похоронил ее с королевскими почестями.
- Рогатка Гверрески останется у меня, - ледяным тоном приказал я. – И попрошу всех сдать оружие.
Раздался шепот, но нисколько не неприятельский, а скорее восторженный. Один за другим ученики подошли к кафедре, и покорно сложили на ней тридцать девять рогаток.
Спокойно, как ни в чем не бывало, я сказал:
- Теперь мы займемся спряжением глаголов. К доске пойдет Гверрески. Бери мел и пиши: я стреляю, ты стреляешь, он стреляет… "

Среди поэтических "фетишей" Гонсало Рохаса можно выделить одну суеверную традицию, которая особо ярко его характеризует: в юности он, прежде чем сесть писать стихи, метал нож в деревянный стол, и начинал писать только в том случае, если нож вонзался. Рохас говорит по этому поводу: "Моя фраза - стальная фраза: даже когда я говорю, не люблю произносить фразы, в которых нет ничего, в которых нет дрожания летящего ножа. Сталь мысли вибрирует. Для меня было важно не то, что острие ножа вонзилось в древесину, важна была вибрация, внутренний звон". Этот образ - весьма красноречивая иллюстрация к поэтическим убеждениям Гонсало Рохаса: не так важно попасть в цель, как важно двигаться к свету, к солнцу, которое только и есть зерно, и это движение - само по себе вибрация, едва уловимая вибрация звука, еще колеблющегося, еще не решившего, где и когда остановиться... (Фабьен Брадю, Предисловие к книге: Гонсало Рохас. На веслах ритма)
Источник: читаю сейчас