Роман ,,Лето Господне,,.

"Лето Господне" - это взгляд на жизнь глазами ребенка.
Воспоминания, написанные в эмиграции, переосмысленные
и пережитые снова.
Мы видим крестьянский и купеческий быт. Мы видим людей, в коих истинная вера.
Мы видим жизнь русского православного человека.
Из своего эмигрантского далека московское детство видится Шмелёву утраченным раем. Его роман побуждает обратиться к прошлому, чтобы найти причины политической и духовной катастрофы России, увидеть путь её возрождения -
христианство.
Православный образ жизни помогает людям быть нравственными, духовными, их жизнь наполняется глубоким смыслом.
"Лето Господне" - это целая жизнь от праздников до скорбей.
Это сама Россия. Это вековечный ритм её молитвы и труда.

...Ты хочешь, милый мальчик, чтобы я рассказал тебе про наше
Рождество.
Наше Рождество подходит издалека, тихо.
Глубокие снега, морозы крепче. Увидишь, что мороженых свиней
подвозят, - скоро и Рождество.
Шесть недель постились, ели рыбу.
Кто побогаче – белугу, осетрину, судачка, наважку; победней –
селедку, сомовину, леща...
У нас, в России, всякой рыбы много. Зато на Рождество – свинину, все.

А мороз такой, что воздух мерзнет. Инеем стоит, туманно, дымно.
И тянутся обозы – широкие, из дальних мест.
А мужики здоровые, тамбовцы, с Волги, из-под Самары.
Везут свинину, поросят, гусей, индюшек. Рябчик идет, сибирский, тетерев-глухарь...
Все распродадут, и сани, и лошадей, закупят красного товару,ситцу, – и домой, чугунной.
Чугунка? А железная дорога.

Перед Рождеством, на Конной площади, в Москве- там лошадями торговали, –
стон стоит.
А площадь эта... как бы тебе сказать?.. да попросторней будет, чем... знаешь, Эйфелева-то башня где?
И вся – в санях. Тысячи саней, рядами.
Прямо из саней торговля.
И без весов, поштучно больше.
Широка Россия, – без весов, на глаз.
Горой навалят: поросят, свинины, солонины, баранины... Богато жили.

Перед Рождеством, дня за три, на рынках, на площадях, – лес елок.
А какие елки!
Этого добра в России сколько хочешь.
Не так, как здесь, – тычинки.
На Театральной площади, бывало, – лес.
Стоят, в снегу. А снег повалит, – потерял дорогу!
Мужики, в тулупах, как в лесу.
Народ гуляет, выбирает.
Сбитенщики ходят, аукаются в елках:
“Эй, сладкий сбитень! калачики горячи!.. ”
В самоварах, на долгих дужках, - сбитень.
Сбитень?
А такой горячий, лучше чая. С медом, с имбирем, –
душисто, сладко. Стакан – копейка.
Калачик мерзлый, стаканчик, сбитню, толстенький такой,
граненый, – пальцы жжет.
До ночи прогуляешь в елках.
А мороз крепчает. Небо – в дыму – лиловое, в огне.
На елках иней. Мерзлая ворона попадется, наступишь – хрустнет, как стекляшка.
Морозная Россия, а... тепло!..

В Сочельник, под Рождество, – бывало, до звезды не ели.
Кутью варили, из пшеницы, с медом; взвар – из чернослива,
груши, шепталы... Ставили под образа, на сено.
Почему?.. А будто – дар Христу. будто, Он на сене, в яслях.
Бывало, ждешь звезды, протрешь все стекла.
На стеклах лед, с мороза. Вот, брат, красота-то!..
Елочки на них, разводы, как кружевное.
Ноготком протрешь – звезды не видно?
Видно! Первая звезда, а вон – другая... Стекла засинелись.
Стреляет от мороза печка, скачут тени.
А звезд все больше. А какие звезды!..
На черном небе так и кипит от света, дрожит, мерцает.
В воздухе-то мерзлость, через нее-то звезды больше,
разными огнями блещут– голубой хрусталь, и синий,
и зеленый, -в стрелках.
И звон услышишь.
Морозный, гулкий, – прямо, серебро.
В Кремле ударят, -древний звон, степенный, с глухотцой.
А то – тугое серебро, как бархат звонный.
И всё запело, тысяча церквей играет.
Такого не услышишь, нет.
Не Пасха, перезвону нет, а стелет звоном, кроет серебром,
как пенье, без конца-начала... гул и гул.

мне вот кажется, что эту информацию лучше всего искать в самой книге, например, ознакомиться с кратким содержанием произведения на брифли http://www.briefly.ru/shmelev/leto_gospodne/
Школьники, запомните это слово - "брифли"