Проехаться вдоль Крыма?

Я вспомнил "остров Крым" Васи Аксенова.

В. Набоков "Крым"

Назло неистовым тревогам, 
ты, дикий и душистый край,
 как роза, данная мне Богом, 
во храме памяти сверкай!.. 
Тебя покинул я во мраке: 
качаясь, огненные знаки 
в туманном небе спор вели 
над гулом берегов коварных. 
Кругом, на столбиках янтарных, 
стояли в бухте корабли. 

В краю неласковом скучая, 
все помню - плавные поля, 
пучки густые молочая, 
вкус теплых ягод кизиля; 
я любовался мотыльками 
степными - с красными глазками 
на темных крылышках...
Текла от тени к тени золотистой, 
подобна музыке волнистой, 
неизъяснимая яйла! 

О, тиховейные долины, 
полдневный трепет над травой, 
и холм - залет перепелиный...
 О, странный отблеск меловой 
расщелин древних, где у края 
цветут пионы, обагряя 
чертополоха чешую, 
и лиловеет орхидея... 
О, рощи буковые, где я
 подслушал, Пан, свирель твою! 

Воображаю грань крутую 
и прихотливую яйлы, 
и там - таинственную тую, 
а у подножия скалы -- 
сосновый лес... С вершины острой
 так ясно виден берег пестрый, 
хоть наклонись да подбери! 
Там я не раз, весною дальней, 
встречал, как счастье, луч начальный 
и ветер сладостный зари... 

Там, ночью звездной, я порою 
о крыльях грезил... Вдалеке, 
меж гулким морем и горою, 
огни в знакомом городке, 
как горсть алмазных ожерелий, 
небрежно брошенных, горели 
сквозь дымку зыбкую, и шум 
далеких волн и шорох бора 
мне посылали без разбора
 за роем рой нестройных дум! 

Любил я странствовать по Крыму... 
Бахчисарая тополя 
встают навстречу пилигриму,
 слегка верхами шевеля;
 в кофейне маленькой, туманной, 
эстампы английские странно 
со стен засаленных глядят. 
лет полтораста им - и боле: 
бои былые - тучи, поле 
и куртки красные солдат. 

И посетил я по дороге 
чертог увядший. Лунный луч 
белел на каменном пороге 
В сенях воздушных капал ключ 
очарованья, ключ печали, 
и сказки вечные журчали 
в ночной прозрачной тишине, 
и звезды сыпались над садом. 
Вдруг Пушкин встал со мною рядом 
и ясно улыбнулся мне... 

О, греза, где мы ни бродили! 
Там дни сменялись, как стихи... 
Баюкал ветер, а будили 
в цветущих селах петухи. 
Я видел мертвый город: ямы 
былых темниц, глухие храмы. 
безмолвный холм Чуфуткалэ... 
Небес я видел блеск блаженный, 
кремнистый путь, и скит смиренный, 
и кельи древние в скале. 

На перевале отдаленном 
Приют-старик полуслепой 
мне предложил, с поклоном сонным. 
Я утомлен был. Над тропой 
сгущались душные потемки; 
в плечо впивался мне котомки
 линючий, узкий ремешок; 
к тому ж над лысиною горной 
повисла туча, словно черный, 
набухший, бархатный мешок. 

И тучу, полную жемчужин,
 проткнула с хохотом гроза, 
и был уютен малый ужин 
в татарской хижине: буза, 
черешни, пресный сыр овечий... 
Темнело. Тающие свечи 
на круглом низеньком столе,
 покрытом пестрой скатереткой, 
мерцали ласково и кротко
 в пахучей, теплой полумгле. 

И синим утром я обратно 
спустился к морю по пятам 
своей же тени. Неопрятно 
цвели на кручах, тут и там, 
деревья тусклые Иуды, 
на камнях млели изумруды 
дремотных ящериц, тропа 
вилась меж садиков веселых; 
пел ручеек, на частоколах
 белели козьи черепа. 

О, заколдованный, о, дальний 
воспоминаний уголок! 
Внизу, над морем, цвет миндальный,
 как нежно-розовый дымок, 
и за поляною поляна, 
и кедры мощные Ливана, 
аллей пленительная мгла 
(приют любви моей туманной!), 
и кипарис благоуханный, 
и восковая мушмула... 

Меня те рощи позабыли...
 В душе остался мне от них
 лишь тонкий слой цветочной пыли...
 К закату листья дум моих 
при первом ветре обратятся, 
но если Богом мне простятся 
мечты ночей, ошибки дня, 
и буду я в раю небесном, 
он чем-то издавна известным 
повеет, верно, на меня!

В детстве как проехала, так не могу забыть, благодаря этой книге.

КРЫМ. Ф. Г. РАНЕВСКАЯ И МАКСИМИЛИАН ВОЛОШИН

Из воспоминаний Фаины Георгиевны:
«В голодные, трудные годы гражданской войны в Крыму я, уже актриса, жила в семье приютившей меня учительницы моей и друга, прекрасной актрисы и человека Павлы Леонтьевны Вульф. Я не уверена в том, что все мы выжили бы (а было нас четверо), если бы о нас не заботился Макс Волошин.

С утра он появлялся с рюкзаком за спиной. В рюкзаке находились завернутые в газету маленькие рыбешки, называвшиеся комсой. Был там и хлеб, если это месиво можно было назвать хлебом. Была и бутылочка с касторовым маслом, с трудом раздобытая им в аптеке. Рыбешек жарили в касторке. Это издавало такой страшный запах, что я, теряя сознание от голода, все же бежала от этих касторовых рыбок в соседний двор. Помню, как он огорчался этим. И искал иные возможности меня покормить.

Однажды, когда Волошин был у нас, началась стрельба. Оружейная и пулеметная. Мы с Павлой Леонтьевной упросили его не уходить, остаться у нас. Уступили ему комнату. Утром он принес нам стихи:

Стихи эти, прежде строжайше запрещенные, сегодня широко известны, но хочется привести их еще раз, чтобы показать, в каких условиях жила Раневская в Крыму в те страшные месяцы:
Зимою вдоль дорог валялись трупы
Людей и лошадей. И стаи псов
Въедались им в живот и рвали мясо.
Восточный ветер выл в разбитых окнах.
А по ночам стучали пулеметы,
Свистя, как бич, по мясу обнаженных
Мужских и женских тел.
Весна пришла
Зловещая, голодная, больная.
Глядело солнце в мир незрячим оком.
Из сжатых чресл рождались недоноски
Безрукие, безглазые... Не грязь,
А сукровица поползла по скатам.
Под талым снегом обнажались кости.
Подснежники мерцали точно свечи.
Фиалки пахли гнилью. Ландыш - тленьем.
Стволы дерев, обглоданных конями
Голодными, торчали непристойно,
Как ноги трупов. Листья и трава
Казались красными. А зелень злаков
Была опалена огнем и гноем.
Лицо природы искажалось гневом
И ужасом.
А души вырванных
Насильственно из жизни вились в ветре,
Носились по дорогам в пыльных вихрях,
Безумили живых могильным хмелем
Неизжитых страстей, неутоленной жизни,
Плодили мщенье, панику, заразу...

Зима в тот год была Страстной неделей,
И красный май сплелся с кровавой Пасхой,
Но в ту весну Христос не воскресал.

http://coollib.com/b/233988/read
http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=570

Не лучше за бугор к нормальному морю

Владимир Поболь вернулся! А долго Вас тут не было!))
Насчет Крыма - главное, чтоб желаемое совпадало с возможностями...

лучше в Абхазию!

не